следующая тема »

[25 Апрель 2024, 16:17:45]

Новости, реклама:

[25 Апрель 2024, 16:17:45]

Новости, реклама:

[CarmiSs@]

А большевики на левом берегу с танками были?

Так они с левого берега и пришли!

А немцы когда тогда пришли со своими биноклями - раньше, или позже?

[sembat]

лично я считаю что немцев в 1939г. в Гродно не было

См: http://www.ctv.by/node/29472
Слова Кристина Желего( жительница Гродно):
- Три дня гуляли наши с немцами. Наши русские песни пели, немцы свои песни пели. Три дня ездили на лодках туда-сюда. Все были в недоумении: как это так? Немец и большевик и вдруг пьют, гуляют вместе, дружат вместе? ( прим. 20-я минута)

[CarmiSs@]

Очевидцы вспоминают о том,  что немцы были.

Воспоминания очевидцев - дело тонкое. Тем более когда очевидцы пожилые люди, которые застали эти события в детстве. А можно где-нибудь их прочитать, эти воспоминания?

[sembat]

где-нибудь их прочитать, эти воспоминания?

Не только почитать но и посмотреть. Ссылка выше.

[CarmiSs@]

где-нибудь их прочитать, эти воспоминания?

Не только почитать но и посмотреть. Ссылка выше.

Спасібо, у меня это фильм скаченный есть, посмотрю сейчас. А больше свидетельств нету, только одно пока?

[Fialka23]

Лично считать Вы можете что угодно. Очевидцы вспоминают о том,  что немцы были.

так в том то и дело что воспоминаний этих совсем недостаточно. их очень мало, пару штук. и нет ни одного факта. ни в советских, ни в немецких документах!!! как могли там немцы три дня гулять!!! получается немецкие части Занеманский форштадт взяли? но где же тогда советские войска были? и до прихода РККА немцев в городе не могло быть, потому что поляки бы это обязательно описали. да это событие очень масштабное чтобы просто "забыться" до сих пор.
а доверять этим нескольким воспоминаниям, которые ещё и идут в разрез с общепринятым изложением событий- ?
немцы могли появиться в Гродно - делегация, например, несколько машин, мотоциклы, бронетранспортёр. например для переговоров по границе. а люди это интерпретировали как немецкие войска, которые чуть ли не пол Гродно заняли

[sembat]

так в том то и дело что воспоминаний этих совсем недостаточно.

Если Вам не достаточно - ищите. Лично мне - достаточно. После того, как я увидел несколько десятков фоток и кинохронику совместного парада Красной Армии и немецких войск в Бресте, свидетельствам гродненских старожилов я верю. То, что это мало где упоминается, не их вина, а наша. Мы, краеведы, историки и должны воссполнить этот пробел...

[CarmiSs@]

как я увидел несколько десятков фоток и кинохронику совместного парада Красной Армии и немецких войск в Бресте

ну, то что был парад в Бресте ещё не говорит о том, что такой же парад должен был иметь место в Гродно, тем более, что тогда Гродно пограничным городом не был, в отличие от Бреста. А фотки из Гродно или из Бреста, я не поняла?
 
Посмотрела фильм СТВ - Чернякевич говорит о совестких войсках на левом берегу Нёмана, а о немецких ни слова. К. Очевидец говорит о присутствии немцев в городе, а не о боевых действиях  В общем, вопрос требующий исследования.

[Jendrus]

Поиск врагов. Разговор про немецких офицеров на левом берегу Немана, напомнил мне другой эпизод, гораздо ближе к теме.
   Дело в том, что накануне 17 сентября 1939 года в Гродно развернулась настоящая «охота на ведьм». Правда, речь шла не о местных коммунистах, и, де же, не о евреях. Общее негодование было направленно на местных… немцев!
   Отголоски кануна и первых недель войны нашлись на страницах воспоминаний Ц. Амельянович. «Это же понятно, - писала она, - что в Гродно, месте расположения ДОК ІІІ – функционировала пятая колонна. В последние дни августа польские власти арестовали её руководителя и других подозреваемых.
   Общественная мысль в эти горячие и неспокойные дни очень живо интересовалось подобными происшествиями.
   Общественная мысль была настроена против приезжих из западных областей Польши, которые поселились в нашем городе всего лишь за несколько лет перед войной.  Рассуждали, или это стечение обстоятельств, или же их прибытие было связано с некой миссией? Было ли так на самом деле – существует только небольшая степень вероятности и то не по отношению ко всем, множество фамилий могло попасть сюда случайно...”. В число врагов попали Зигмунт Хамлинг – магазин белья и галантереи по Почтовой; оптик Бересневич на углу Доминиканской и Ожешко, Хейка, который держал магазин письменных принадлежностей по Доминиканской. Позже автор приводит случай, как к её матери, которая работала в школе, зашла бывшая ученицы, жена “молодого, энергичного хозяина магазина “Parano” по улице Доминиканской”, который приехал в Гродно за полтора года до войны. Её мужа и двух работников магазина арестовали по обвинению в шпионской деятельности. Она же, плача, повторяла, что является польской патриоткой, хотя и лютеранкой. Кроме того, ей тяжело было смириться с мыслью о том, что она “Носит под сердцем будущего ребёнка врага и шпиона”.
 (Celina Omiljanowicz-Szoka Moje grodzieńskie lata... – s. 13; Дапаўнення)

Добавлено: 31 Март 2012, 00:25:53И ещё одно документальное свидетельство о тех событиях - совершенно особенный ракурс:
Из Летописи Софийского Собора в Гродно: “…Советские войска вступили в Гродно 21 сентября (вечером) после почти двухдневного боя с остатками польского войска и приставшими к ним добровольцами из местной польской молодёжи. В промежуток между 17 и 20 сентября Гродно находился во власти безответственных элементов, добывших себе оружие и терроризировавших всё мирно енаселение. Трудно было показаться на улице, каждого могла сразить шальная пуля. Епископ Савва (Советов), можно сказать, панически бежал из Гродно в Литву около 4 часов пополудни ещё семнадцатого сентября на епархиальном автомобиле, оставив без вяского распоряжения свою епархию, а служащих духовной консистории без средств… Из святынь православных во время боёв 20-21 сентября пострадала кладбищенская церковь, где выбиты почти все стёкла, а от брошенной ручной гранаты между жертвенником и престолом повреждён пол, сгорела пелена на престоле, подгорело Святое Евангелие, дар бывшего архиепископа Громадского Алексия; осколками гранаты поврежден во многих местах образ Воскресения Христова на горнем месте. В кафедральном соборе ещё 19 сентября во время уличной перестрелки местных безотвественных элементов было выбито несколько стёкол. Архиерейский дом с крестовой церковью совершенно уцелел, но за отсутсвием архиерея… был частично занят пограничным военным управлением…” (В.Черепица Не потерять связующую нить… - с. 252-253)

[litwin]

Думаю калі б выпадак з Ясінскім сапраўды меў месца, святар - аўтар летапісу - абавязкова пра яго ўзгадаў бы...

[Jendrus]

Из воспоминаний Евгении Туринец, бывшей политзаключённой гродненской тюрьмы: «…И вдруг, увы, не так картина.
Куда-то исчезла вся старая администрация. Остались только безобидные старики. Мы ничего не знаем, спрашиваем только себя, в чём дело? На выручку идут к нам уголовники. Они то алфавитом Морзе на далёком расстоянии шифруют: «Идут Ваши. Администрация готовит вам смерть. Не падайте духом, мы разобьём свои камеры и освободим вас. Сколько было в этой весточке и радости и горькой боли. Так, близок час освобождения, и мы может быть не сможем дожить до той счастливой минуты. Действительно, считались не только часы, но и минуты. Слышно было стук каждого сердца жаждущего свободы идущей с Востока. Радость и страх в перегонку бушевала в мозгах. Уши ловили каждый звук советского дальнобойного орудия. Дальний этот звук сливался с близкими криками ломающихся камер. Это уголовники пошли в бой освобождать себя, это неугомонная сила лавинной двинулась к нам. Девушек им было жалко и они, рискуя своей собственной жизнью, пошли на выручку к нам. Женская коммуна была изолированна в глубоком, глубоком подвале. Заперта тяжёлой железной дверью. Уголовники ломали нам дверь приговаривая: «Быстрее уходите от смерти и помогайте в освобождении своих ребят».
   Толпа народу под тюрьмой. Многие товарищи перепрыгнули высокие тюремные муры. Кричат нам где ваши политзаключённые. Считанные надзиратели сделали к ребятам заграду. Товарищи со свободу обезоружили фашистов, отобрав у них ключи и открыли все камеры томящихся долгие годы товарищей. Революция в полном разгаре. Народ достойно встретил своих дочерей и сыновей на свободе. Начались баррикадные бои.
   …Не суждено было нам радоваться свободным солнцем. Фашисты окружили нас со всех сторон, опасную, организационную силу, заковали в кайданы и повели в тюрьму. Привели во дворец тюрьмы, поставили в ряд, против каждого из нас фашист с винтовкой готовит к расстрелу. Но суждено нам жить. Старшая администрация удрала, спасая свои головы. А низшая побоялась расстрелять. Нашими головами защищая свои. Оставив нас, как заложников…

[CarmiSs@]

Думаю калі б выпадак з Ясінскім сапраўды меў месца, святар - аўтар летапісу - абавязкова пра яго ўзгадаў бы...

Наўрад ці, аўтар летапісу цікавіўся перш за ўсё лёсам царкоўных будынкаў і святароў

Из воспоминаний Евгении Туринец, бывшей политзаключённой гродненской тюрьмы

Ещё одно подтверждение, что к воспоминаниям надо относится острожно, одно наименование поляков "фашисты" чего стоит

[Jendrus]

Это комментарий к фотографии из гимназии имени Мицкевича, которую вывесил раньше:
11 лістапада 1928 года, падчас агульнага святкавання дзесяцігоддзя вяртання Польшчай незалежнасці, у гімназіі імя А. Міцкевіча была адчынена памятная дошка ў гонар палеглых гімназістаў, якія загінулі падчас абароны горада? Надпіс на ёй гучаў: “1918-11/XI – 1928... У 10-ю гадавіну незалежнасці. Памяці вучняў: Пятра Тарасевіча + 13.IX.1920; Віталіса Руткоўскага + 1.VIII.1920; Вітольда Гарбачэўскага + 4.IX.1920. Палеглым у абароне Айчыны, табліцу гэту прысвячае Дзяржаўная гарадская гімназія імя А. Міцкевіча ў Гродне. “Dulce et decorum est pro Partia mori”. У святкаванні адкрыцця памятнай дошкі ўдзельнічалі камандуючы Трэцім корпусам генерал Літвіновіч, генерал Клеберг, старшыня Акруговага суда Гедройц. Адчыняў дошку выконваючы абавязкі дырэктара гімназіі Б. Піндэльскі, а асвяціў яе ксёндз-дэкан Сперскі. З прамовай выступілі Б. Піндэльскі, як кіраўнік педагагічнай Рады, ксёндз канонік Сперскі, палкоўнік Перковіч, прадстаўнік бацькоўскага камітэта Р. Савіцкі і вучань Міхаіл Пачобут-Адленецкі. Вучань Багдановіч прачытаў з гэтай нагоды ўласны верш, а бацька аднаго з загінуўшых – П. Тарасевіч, выказаў усім прысутным падзяку за памяць пра палеглых у абароне Айчыны. “Прамовы сваёй, - адзначаў адзін са сведкаў падзеі, - закончыць ён не здолеў з прычыны вялікага хвалявання”

[igor47]

Эту легенду или правду мне рассказала когда-то мама.А также в прошлом году повторила всё тоже самое на православном кладбище(ул. Антонова) одна из старожителей(р-на Подольной),шедшая на утреннюю воскресную службу в церковь СВ.МАРФЫ.События были в одном из домов, напротив католического кладбища,ближе к НЕМАНУ.В 39-м два брата 14-ти и16-лет(православные),укрылись в подвале дома во время боёв.Когда стрельба утихла, вышли  из убежища во двор дома.Во двор вошли красноармейцы,искавшие укрывшихся врагов(т.е. шла "зачистка").Без особых разбирательств,"пацанов"поставили к стенке собственного дома и расстреляли.Затем местным жителям,эти действия объяснили,как ошибку,что солдаты посчитали ребят за переодетых в"цивильное" польских солдат.В обеих рассказах совпало примерно одно и тоже место захоронения.Таблички ,датированной 39-м,годом,с общей фамилией и двумя именами в предполагаемом месте я не нашёл(правда  только минут 10 уделил этому).Правда в воспоминаниях была оговорка,что ещё в 40-х власти"просили"родственников убрать табличку.Допускаю ,что по"законам военного времени"такой случай мог иметь место и не в единичном случае.

[Jendrus]

To igor47
Огромное спасибо з акомментарий. Вот Вам для сравнения фрагмент воспоминания, которые уже когда-то печатался…
“Мы сядзелі ў падвале. – Узгадвала жыхарка Гродна Лідзія Бялугай. – Як потым аказалася, гэта было самае небясьпечнае месца. Чырвонаармейцы закідвалі падвалы дамоў гранатамі. Так быў забіты наш знаёмы, просты рабочы. Калі на наш падворак прыйшлі савецкія салдаты, мы ўжо выйшлі з падвала. Афіцэр загадаў усім паказаць рукі. Ён глядзеў, ці ёсьць мазалі. Так саветы правяралі хто буржуй, а хто пралетарый. Мазалёў у нас не было. Затое дома было шмат кніжак. “Ага, афіцэрскія недабіткі”, - сказаў бальшавік і паставіў мяне з сястрой, маці і бацьку да сьцяны нашай хаты і ўжо сабраўся забіць нас. Выратавала суседка. Яна падбегла да афіцэра, стала цалаваць яму рукі і казала, што мы не буржуі, што бацька наш рабочы. Ня ведаю, чаму, можа таму, што суседка была апранута ў чырвоны швэдар, афіцэр паверыў ёй. Пасьля загадаў адныму з салдатаў падняцца разам са мной на гарышча нашага дому, паглядзець, ці няма там кулямёта. Салдат быў разумнейшы, ён нікуды ня лазіў, адвёўшы мяне да лесьвіцы, сказаў, што нам вельмі пашчасьціла, бо гэты афіцэр ужо забіў у горадзе некалькі чалавек” (Кісель Дз. У Горадні бальшавікоў з кветкамі не сустракалі... – С. 3)

[sabi]

Афіцэр загадаў усім паказаць рукі. Ён глядзеў, ці ёсьць мазалі. Так саветы правяралі хто буржуй, а хто пралетарый.

Точно то же рассказывал мой дедушка.

[Jendrus]

Мне бы сейчас, пока мы “вникаем” в тему, очень не хотелось перескакивать “через головы” и начинать разговор про политику советской власти после 17 сентября 1939 г. И, всё же, этот фрагмент, наверное, привести нужно. Самое главное, как мне кажется, здесь в конце
   Воспоминание про «первые советы» из статьи А.Ф. Смоленчука. Вспоминает жительница Гродно, 1934 г.рождения: «С приходом большевиков начались «чистки» местного населения. Люди не могли понять, в чём провинились? Одни говорили, что причина в том, что город (Гродно)  защищался. Другие считали, что уничтожат всех, кто ходит в костёл. Напуганные люди стали прятать иконы. Третьи говорили, что пришли освободители, и всем будет хорошо. Разные были разговоры. Но все поняли, что надо прятать правду про своё прошлое…» ( А.Смалянчук Вобраз польскай, савейкай і нямецкай уладаў часоў ІІ сусветнай вайны ва ўспамінах жыхароў польска-беларускага памежжа… - с. 152 )

Добавлено: 01 Апрель 2012, 09:42:48Есть множество моментов, нюансов, "мелочей", на которые хотелось бы обратить внимание, но вряд ли сейчас здесь стоит о них всех вспоминать.
И всё же один такой пример, который наглядно показывает исторический фон происходящего, не могу не привести.
В воспоминаниях участников боёв часто приходиться встречать упоминания про ворота, калитки, заборы, одним словом, естественные укрепления, из-за которых велся огонь: в одном случае стреляли "диверсанты", в другом - польские солдаты и гимназисты. Но мы да же не представляем, что это были за "заборы". То есть, в смысле, что мы и не догадываемся про  предысторию, кстати, очень актуальную.
Дело в том, что как раз накануне Второй мировой в Гродно в рамках общегосударственной программы по "эстетизации" - то есть, приведению внешнего вида города к общим каноном, началось уничтожение старых заборов, ворот и т.д., которые поспешили заменить на легкие сооружения из штакетника.  Если бы не это - жертв в 1939  могло быть куда больше, например.
Но лучше, сами прочитайте обо всём ниже.
При случае, вывешу современные фото...
Добавлено: 01 Апрель 2012, 10:44:20“Grodzieńska Hulaj-Siekiera”:
Карэспандэнт віленскага “Słowa” пісаў у ліпені 1939 г. пра загад гарадзенскіх уладаў змяніць па ўсяму гораду драўляныя навесы ды брамы: “...Тое, што Гродна зараз выглядае быцам бы пасля вялікага землятруса, асаблівай сэнсацыяй напэўна не з’яўляецца. На вуліцы Пілсудскага ляжаць яшчэ па агародах ды дварах паваленыя плоты. Шэрыя сталбы брамаў, маляваныя на нябескі колер гуртом павырываныя дошкі, знятыя з навесаў падвоі (?). ...На вуліцы Ганчарнай тоя ж самае. На Переца, на Ажэшка, на Грандзіцкай, на Вітальдовай.
      Гэтак я збіраўся пісаць, калі адразу пасля прыезда хадзіў тымі вулачкамі. Аднак, пасля некалькі гадзін я пераканаўся, што па ўсех вуліцах Гродна пануе гэты самы дзіўны rozgardjasz, нагадваючы болей сцэны вялікай перабудовы пасля пажару, пасля вайсковага набегу, рэвалюцыі ды іншых жыццёвых патрасенняў.
      Вырванныя okiennice ляжаць альбо стаяць на тратуары. Окна на нач задзелваюцца дошкамі ды дыктам. На галоўнай вуліцы Дамініканскай не засталося ні воднай уваходнай дзьвяры ў камяніцах. Тарчаць толькі вялікія завесы, што шмат гадоў таму сюды ўмуравалі, каб падтрымаць цяжкія масіўныя брамы. Бо гэткім быў спрадвечны стыль і характар Гродна. – За справаю чыноўнікаў гарадзенскага магістрата характар гэты на караню адменены!
      З гэтага дня ўсё павінна быць іначай. Паўсюль маюць быць лёгкія, przewiewne штахеты. І ў новых дамах, і ў расійскага тыпу “дачах”, і ў сучасных вілах і ў кляштарных мурах і ў камяніцах былога касцёла св. Духа.
      Камусьці гэты strychulec падабаецца і гэтак павінна быць!
      Не ведаю, ці існуе іншы такі горад у Польшчы, на якім ўсе добрыя і кепскія бакі вымушанай эстэтызацыі  адбіваюцца гэтак пластычна, як Гродна. На некаторых вулачках сярод сучасных домікаў, зялёных клумбаў, новыя штахеты і ажурныя брамы выглядаюць вельмі прыгожа. Справядліва! Сто разоў справядліва! – Аднак, прынамсі, кожны разумее, што тое, што пасуе да віллы ў закапянскім стыле, не можа пасаваць да былых кляштарных муроў стыля XVI ці XV стагоддзяў! Гэта выглядала б так, быццам бы мы апранулі манахінь у kąpielowe kostjumy...
      На вуліце Дамініканскай у Гродна у сам раз пасавалі да старых мураў цяжкія, масіўныя брамы. Можна іх было стылізаваць, як стылізуюць пры рэканструкцыі гістарычныя помнікі, аднак нельга гэтыя помнікі нішчыць! Гарады славяцца не толькі асобнымі гістарычнымі аб’ектамі, яны самі ў сабе могуць уяўляць гістарычны помнік, адлюстроўваючы характар, асаблівасці архітэктуры, традыцыю.
      Гэткім горадам з’яўляецца Гродна.”
      Сёння старому Гродна пагражае знішчэнне з боку “эстэтызацыі”.
      Навшта нам патрэбна гэтая ўся забава ў турыстаў, знаёміцца са спецыфікай эстэтычнай краіны, калі сам гэты край павінен быць zgleiszaltowany ды аднолькавы, як чыгуначны вакзал ці пастарунак паліцыі?
      Па ўсім Гродна зрываюць навесы – стаўні(?) (okiennice zewnętrzne). Нельга іх мець пад пагрозаю кары! – На вул. Ажэшка пад № 10 стаіць драўляны дом, у якім жыла і памёрла Эліза Ажэшка. Турысты глядзяць на яго з вялікаю цікаасцью, таму што ягоны характар поўнасцью захаваны. Ён мае агромныя, белыя наружныя навесы, якія заходзяць адна на адну. На нач іх не закрываюць перад зладзеямі, бо ў самім доме няма чаго красці. Аднак жа без гэтых навесаў сам домік згубіў бы свой характар, свой выраз, аблічча старога Гродна, якое зварочваецца да нас. Дом Ажэшка, быццам бы на злосць наватарам, мае вялікую, масіўную браму. Чаму ж яе не зносят, не рубяць сякерамі ды не перарабляюць на ажурныя штыхецены?! Таму што гэткім чынам можна знішчыць гістарычны помнік. Аднак жа ўвесь стары Гродна з’яўляецца помнікам, які патрабуе як найхудчэйшай кансервацыі, рэканструкцыі, аднак, Святы Божа, не пераробкі!
      Нажаль. Белыя домікі насупраць, якія яшчэ будаваў Тызенгаўз для сваіх майстраў, якія звязаны вялікімі мураванымі аркамі, становячай лагічнае завяршэнне для масіўнай тагачаснай брамы – гэтыя домікі ўжа здаліся. Брамы калі іх вырублены і заменены на штахеты – смяшныя, без густа.
      Старыя крамы на рынку, спрадвечныя крамы вакол гарадскога Ратуша, выглядаюць на сённяшні дзень быццам бы пастрэляные праз кулямёт. Паўсюль старчаць круч’я, дзіры, пустыя завесы. Садралі з іх паціну (patynę) традыці: цяжкія, аббітыя блякай дз’веры ды okiennice. Гэта праўда, што яны былі старыя, аднак жа, ці можна сабе ўявіць старыя крамы без старых, што замыкаюць на штабы, падвояў (podwoi)?
      Гродна – кажуць людзі – смярдзіць. І яны маюць рацыю. Горад тоне ў зеляніне, аднак кісларода, які вырабляюць дрэвы, не хапае. Гараднічанка в’еццы сярод ўзгоркаў ды агародаў, знікае пад стропамі каштанаў, аднак цячэ брудным, zjełczałym rynsztokiem. Dobre to na jarzyny, tyłko nie na płuca.
      Усць такая вулачка ў Гродна, яка злучае паміж сабою дз’ве цэнтральныя вуліцы: Дамініканскую зКалючынскай, Златарскую і Лістоўскага. Вулачка называецца – Przechodnia. Вузкая сярод муроў, уздоўж вялікага rynsztoka. Rynsztok стаіць, бо няму куды яму цячы. W miejscu, gdzie na jego najszerszej, sino-zgniłej tafli krążą roje much, mieści się obok sklepik spożywczo-mleczarski Cyli Kobryńskiej: - Цыля Кобрынская сядзіць сабе пры масле ды малаке ў przepisowym белым kitlu; тут жа новы przepisowy штахетнік, перамалўвае жыдок з былога – przepisowego колера блакітнага на новы przepisowy колер зялёны. А мухі лётаюць грамадою, чорныя, ванючыя, сядаюць на przepisowy штахеты, на przepisowy кіцель, на масла і яйка
      Стаіць жара.
      На вуліцы Маставой выйшаў ахоўнік з ноапабудаванай (эстэтычнай) брамы, падняў мосцік праз калужыну і бляшкаю ад канчерваў ачышчае затор. Чэрпае і ванючую жыжу вылівае на сярэдзіну вуліцы. Трошкі вышэй гуляюць адзін з адным трое малых. Адзін з іх мае значок харцэра ды przepisową блузку.
      Шляхетныя штахеціны! – Празрыстыя штахеты адчынілі нам на Кармеліцкай, Слодовай, Трацкай, Хмельнай роспач Гетта, бязмер нэндзы хрысціянскіх рыбакоў, гдзе на падворку пабелены wychodek лепей прэзэнтуецца, чым жылая хата. Зламаныя сані, бочка гноя, смецце, заржавелы начны гаршок, кормячая маці, здохлы кот, а перш за ўсё poteżny “kotuch” pod promieniami lipcowego słońca: усе гэта магчыма пабачыць усяго толькі на пляцу ў некалькі квадратных метраў за прыгожым przepisowym штэхетнікам, памаляваным у зялёны колер, каб весялей і мілей было для вока.
      А паўсюль стокі і смецце, бо Гродна да гэтага часу не мае каналізацыі.
      Тым самым, я разумею, што іерархія патрэбаў Гродне не была захавана, у сувязі з яе гвалтоўнай эстэтызацыяй.
      Калі б яна была толькі “гвалтоўнай”! – Яна яшчэ і брутальная ў самай найвялікшай ступені. А пачалося ўсё гэткім чынам:
      Нейкі пан Папёлак (Popiołek),  чыноўнік магістрата, кіраўнік будаўнічага аддзела, з гарачага сэрца, уласнаых поглядаў ды густаў, а можа з надзеяй спадабацца свайму кіраўніцтву ўзяўся са ўсёй энэргіяй да зносу nieprzepisowych  плотаў, брам ды навесаў.
      Загад, пра які ідзе гаворка, абвяшчае, што плоты ды брамы павінны быць ажурныя, а знешнія навесы – знесяны. Гаспадары дамоў атрымалі напамін, альбо не атрымалі. Некалькі дзён пазней паслалі па горадзе да гэтага часу не віданыя кагорты: чыноўнік магістрата на чале з некалькімі беспрацоўнымі з сякерамі і ламамі прыходзілі і рубілі, ламалі навесы. валілі платы і г.д..
      Прыйшлі небывалыя дні. Не пыталіся гаспадароў ні пра згоду, ні пра дазвол. Працоўныя, што атрымоўваюць заробак з гарадскога фонда, укрочвалі на прыватныя ўласнасць і стук сякераў, трэск ад ламаных дошак было слыхаць ад рана да трэцяй гадзіны пасля абеда. Гэта было адносна вясёлы занятак для беспрацошных. Вядома: знішчаць!
      - Ну Анта, ну Петрык – рааазам!! – І брама са скрэжытам і скавытаннем жалества звальваецца на дзядзінец. Гаспадар толькі стаяў ды глядзеў.
      Каля шесьдзесят адсоткаў гарадской нерухомасці патрапіла пад гэткае разбурэнне. Што не ўдалося вырваць, тое рубілася ды ламалася. Вырывалі рамы з арбітаў.
      Дня 15 ды 22-га чэрвеня прыйшлі інтэрпеляцыі ды скаргі на Гарадскую Раду. Прэзыдэнт толькі рукамі разводзіў.
      Той жа прэзыдэнт у таварыстве двух радных накіраваўся з дэлегацыяй да беластокскага ваяводы с просьбаю пра змену драконаўскіх сродкаў адносна мясцовых грамадзян. Ваявода адказаў, што гэткага распараджэння не выдаваў, што... і г.д.
      Тым часам адплыло шмат смецця гарадзенскімі клаакамі, а я пабачыў на ўласныя вочы, як жа гэта робіцца. Па вуліцы Ліпавай крочыць малады чалавек з каўнерчыкма, а ля Славацкі, в pumpach, чулках і з тэчкаю. За нім, на адлегласці ў некалькі крокаў, валочыцца ягоная збройная экскорта. Жыд беспрацоўны з жалезным калом, двух бландынаў з сякерамі, яшчэ нейкі стары чалавек, пазней яшчэ шесць ці пяць беспрацоўных з голымі, але жылістымі рукамі. – Жара, таму ідуць паволі тратуарам, пагвіздваючы сабе, а са ўсіх дамоў, крамаў, вокан выглядваюць перапалоханыя твары месцічаў. Каля якога з дамо затрымаюцца?
      Нейкі стары выскачыў з шавецкай майстэрні, рукою зачыніў вочы, паглядзеў, пабачыў набліжаючы аддзел і крыкнуў. Тады выбегла жонка, чэляднік, дзеці і худка, худка пачалі здымаць з завесаў вокна, ставіць іх на тратуары, падпіраючы ля сцяны ( увечары напэўна зноў павесяць іх на месца ) – Пасля шавец пакланіўся чыноўнікам і глыбока ўздыхнуў.
      Калі малады чалавек у пумпах захадзіў у адзін з дамоў, кагорта раскладвалася на вуліцы, сядзела дзесьці на прыступках, скруціўшы самакруткі з махоркі ў панурым маўчанні. Навокал сабраліся людзі і стаялі ціха. Усё нагадвала правядзенне нейкай экзэкуцыі. У белы дзень ХХ стагоддзя. – Пасля малады чалавек паказваў кудысьці  пальцам, а беспрацоўныя, цяжка падымаючыся, браліся за “”працу”.
      Ніхто ня смеў пратэставаць.
      Больш за тое. Гаспадар сам будзе вумышан яшчэ заплаціць пяць злотых за зрыванне яму ягонай уласнай брамы. А беспрацоўныя атрымаюць 2.50 злотых за дзень.
      Нехта, падобна, нават пабег да пракуратуры” (“Slowo”. – 13.07.1939. – № 190. - str. 3)

Добавлено: 01 Апрель 2012, 11:46:53И снова вернёмся в 20 сентября 1939 года.
Вот ещё несколько фрагментов из воспоминаний участников тех событий:
У сутычцы з савецкім танкам загінуў сын пасла на Сейм пасла сейма Януш Будзаноўскі, а сын дырэктара Дзяржаўных тытунёвых прадпрыемстваў Хаім Марголіс падарваў сабе гранатамі разам з савецкімі жаўнерамі. Яшчэ больш безыменных асобаў.
   Ф. Крыс узгадваў наступны эпізод: “Я бачыў як дзяўчынка ў гімназіяльным мундзірчыку выскачыла за браму на вуліцы Ажэшкі і кінула бутылку з бензінам у савецкі танк, які рухаўся у бок вуліцы Дамініканскай. Танк амаль адразу загарэўся, а ягоны экіпаж увесь загінуў...”    
З ўспамінаў Г. Ліпінскай: “Па вуліцы Маставой ляцяць на роварах як апантаныя нейкія запыленыя, пачарнелыя мужчыны. Адзін з іх паранены, крывавіць. У гэткім поспеху лёгка трапіць у рукі бальшавікоў, таму капітан затрымоўвае іх рухам рукі: адкуль, куды?! Саскокваюць з ровараў, ледзь трымаючыся ад стомленнасці на нагах. Адзін з іх адгукаецца з роспаччу ў голасе: З вёскі. Айчыну жадаем бараніць. Капітан загадвае выдаць ім зброю: наша Айчына ў гэтым будынку, - адказвае, - далей ужо вораг...”
   З успамінаў аднаго з арганізатараў абароны гродна Брунона Хлябовіча: “Да гэтага дня памятаю некалькі найбольш яскравых момантаў з тых дзён барацьбы. Першае, гэта твар жаўнера маёра Серафіна, заліты слязьмі, калі той казаў пра здачу зброі. Другое, калі жаўнер майго аддзела, вазьнічы вахцёр сярэдняй школы №8 у Гродне, складваў боепрыпасы на воз, сухары і ў гэты момант падбегла да яго жонка, кажучы: “Вяртайся да хаты, да дзяцей, мяне...”, а той ёй на гэта: “Жанчына, гэта ты мне кажаш пра дзяцей, пра дом, калі Айчына гіне”?! А яшчэ – шчасце, гэта калі да мяне падбег вучань, апрануты ў салдацкую вопратку і паведаміў, што на мяне чакае новы аддзел харцераў з школы №7. Я пайшоў - у казармах стаялі, пасмяхаючыся, ў два шэрагі жаўнеры, хлопцы, амаль што дзеці” (Grzelak Cz.Wilno-Grodno-Kodziowce. - S. 129  )

[Mikola gorodenski]

“Grodzieńska Hulaj-Siekiera”:
Карэспандэнт віленскага “Słowa” пісаў у ліпені 1939 г. пра загад гарадзенскіх уладаў змяніць па ўсяму гораду драўляныя навесы ды брамы: “...Тое, што Гродна зараз выглядае быцам бы пасля вялікага землятруса, асаблівай сэнсацыяй напэўна не з’яўляецца. На вуліцы Пілсудскага ляжаць яшчэ па агародах ды дварах паваленыя плоты. Шэрыя сталбы брамаў, маляваныя на нябескі колер гуртом павырываныя дошкі, знятыя з навесаў падвоі (?). ...На вуліцы Ганчарнай тоя ж самае. На Переца, на Ажэшка, на Грандзіцкай, на Вітальдовай.
      Гэтак я збіраўся пісаць, калі адразу пасля прыезда хадзіў тымі вулачкамі. Аднак, пасля некалькі гадзін я пераканаўся, што па ўсех вуліцах Гродна пануе гэты самы дзіўны rozgardjasz, нагадваючы болей сцэны вялікай перабудовы пасля пажару, пасля вайсковага набегу, рэвалюцыі ды іншых жыццёвых патрасенняў.
      Вырванныя okiennice ляжаць альбо стаяць на тратуары.........

И так далее по приведенной статье. Не много не потеме, но до боли знакомо.... Не правда ли? Только с разницей во времени. Дурь присутствовола при любой власти...... (но все на благо....)

Добавлено: 01 Апрель 2012, 21:41:36

Поиск врагов. Разговор про немецких офицеров на левом берегу Немана, напомнил мне другой эпизод, гораздо ближе к теме.
   Дело в том, что накануне 17 сентября 1939 года в Гродно развернулась настоящая «охота на ведьм». Правда, речь шла не о местных коммунистах, и, де же, не о евреях. Общее негодование было направленно на местных… немцев!
   Отголоски кануна и первых недель войны нашлись на страницах воспоминаний Ц. Амельянович. «Это же понятно, - писала она, - что в Гродно, месте расположения ДОК ІІІ – функционировала пятая колонна. В последние дни августа польские власти арестовали её руководителя и других подозреваемых.
   Общественная мысль в эти горячие и неспокойные дни очень живо интересовалось подобными происшествиями.
   Общественная мысль была настроена против приезжих из западных областей Польши...
 (Celina Omiljanowicz-Szoka Moje grodzieńskie lata... – s. 13; Дапаўнення)

Добавлено: 30 Март 2012, 23:25:53

На местных немцев тогда "охотились" не только на вновь приехавших и не только в Гродно. Мой дед жил в то время в местечке, где проживало много немцев еще с царского времени. Про них рассказывал, как о людях добропорядочных и много хорошего. Рассказывал, что ситуация была с ними напряженная тоже. Правда, после прихода советов, они оказались уже между трех огней. Практически все они, попродавав и раздав свои дела, мануфактуры и добро-уехали в Германию; видно понимая, что их ждет....
(Венские стулья и часть мебели, проданной деду его другом-немцем...верой и правдой служат нашей семье и по сей день). Оборотная сторона медали с русскими-немцами деду открылась уже в 42г. Его друг приехал посетить родные места и при приватной беседе высказался, что от переезда на "исконую родину" они ждали большего.....многие немцы на родине были не те немцами, а многие из них стали там чужими.....
...............
...история снова повторилась с объединением Германии в конце ХХ века...

[Jendrus]

20 сентября 1939 года, во второй половине дня, в район Гродно прибыл командующий 15 танкового корпуса комдив Петров, который распорядился начать  переправу через Неман силами 119 стр.п.. С противоположного берега, где-то со стороны м. Друцк и Понемунь, огонь вели взвод добровольцев Рутковского. Ещё один польский отряд под руководством Возьняка закрепилась на насосоной станции.
   Вечером и ночью 20 сентября идут ожесточённые бои за городские кладбища… (Cygan... – 165 ).

Добавлено: 03 Апрель 2012, 12:21:10Вот как этот момент описан у П. Лидова:
«5. Переправа»: Уже смеркалось, когда стрелковый полк майора К.В, Введенского и военкома Мусатова на автомашинах прибыл на левый берег Немана и остановился в двух километрах от Гродно. Герой Советского Союза комдив М.П. Петров приказал овладеть городом.
Бою предшествовал длительный марш и переброска на автомашмнах. Темпы продвижения вперёд были настолько велики, что тылы намного отстали от части. Бойцы были утомлены, тем не менее подъём был необычайный, все безудержно рвались в бой.
Многие, желая драться и умереть как большевики, просили принять их в ряды партии.
Объёмистая полевая сумка отсекра партбюро политрука А.А. Коптева не вмещала уже всех поданных ему заявлений. Часть из них он вынужден был носить в карманах своей шинели…
- С машин! – скомандовал командир второго батальона Яковенко.\
Батальон развернулся в боевой порядок. Комбат, находившийся на левом фланге, поставил задачу: быстрым скачком перебраться через Неман и овладеть кладбищами, где по данным разведки скопился противник. Первой шла 4 рота. С ней находился батальон Яковенко. За ней двигалась 5 стрелковая рота во главе со своим командиром коммунистом Касимом Муратовичем Шайхутдиновым.
Против моста противник сосредоточил станковые пулемёты. Завязалась перестрелка через реку. Надо было разведать местность и найти переправу. В разведку вдоль реки пошли: Шайхутдинов, боец-комсомолец И.Н. Бычков и ещё трое красноармейцев. Тем временем младший лейтенант Тимофей Головащук с 1-м взводом 5 роты уже переправлялся через реку на брёвнах.
Спустившись к реке, Бычков увидел на противоположном берегу лодку и людей.
- Лодку дава-а-а-ай! – протяжно крикнул Бычков, сложив рупором ладони.
В эту сырую и тёмную ночь спустились к Неману Яков и Ксения Станиславовы – муж и жена. Тишину нарушили лишь отдалённые выстрелы. Яков и Ксения приготовили две лодки и молча ждали. Когда на другом берегу показались фигуры красноармейцев, Ксения прыгнула в лодку и оттолкнулась веслом от берега. За ней в другой лодке последовал Яков. Ксения первой пристала к левому берегу и позвала бойцов в лодку.
Всплеск вёсел, приглушённые голоса привлекли внимание притаившихся в прибрежных домах бандитов. Где то вверху, в темноте раздалась пулемётная очередь. Чёрная гладь воды вскипела белыми пятнами там, где легли пули.
Под огнём Станиславовы дважды подали лодки нашим славным пехотинцам и дважды выгрузили их на правом берегу. В третий раз, когда лодка была на средине реки, польская пуля поразила Ксению в сердце. Она выпустила весло и склонилась на руки красноармейцев. Лодка пристала к берегу в безмолвии. Бойцы подняли окровавленное тело своей боевой подруги и, пронеся его несколько шагов, опустили на влажную траву. Отделённый командир снял каску. За ним обнажили головы бойцы. Среди них, комкая в руке фуражку, стоял недвижим Яков Станиславов.
Быть может, когда нибудь он приведет сюда своих товарищей и покажет им место, орошённое кровью Ксении. Здесь поставт памятник верной и храброй дочери народа, девушки принесут сюда цветы, украдкой прольют слезу и будут петь песни о героях, отважно павших в бою за счастье народа. Но сейчас лишь пули, проносясь над головами, пели свою однообразную песню…
В полголоса отдана команда «вперёд». Бойцы затягивают у подбородка ремешки касок и берут винтовки на-изготовку. Ещё минут – и они скроются в темноте, углубяться в город и вступят в бой, чтобы уничтожить врага.
Яков Станиславов повернулся и пошёл к своей лодке. К её корме он привязал лодку Ксении и налёг на вёсла. На другом берегу его ждал батальон Яковенко.
По переправе стреляли из сада. Выйдя из лодки на берег, комбат приказал во что бы то ни стало обнаружить и подавить огневую точку противника. Затрещали доски забора, отделявшего сад от прибрежной полосы. Шайхутдинов и Бычков первыми вошли в образовавшееся отверстие. Обошли тёмный сад. Никога не найдя, они вышли на улицу, двинулись по ней и остановились на перекрёстке.
Начался дождь, стало ещё темнее. Одна з адругой взвивались осветительные ракеты. После каждой вспышки ракеты противник открывал по красноармейцам ожесточённый огонь. Шайхутдинов приказал рассыпаться и стать ближе к стенам домов. В каждую улицу направили по пулемёту, но противника не было видно.
Вдруг выстрелы раздались где-то вверху. Все подняли головы. Офицеры, засевшие на католическом кладбище, втащили пулемёт на колокльню часовни и строчили оттуда. Бычков прилёг у станкового пулемёта, задрал дуло и полоснул по крыше. вражеский пулемёт замолк. Стало совсем тихо. Было 4 часа утра.
В соседстве с ротой Шайхутдинова действовала 4 рота. Впереди неё шёл Яковенко. Храбрый комбат вёл бойцов на приступ. С пистолетом в одной руке и с гранатой в другой, он поднимался по крутой тропе. Вот уж подъём окончен. Десять шагов отделяли Яковенко от кладбищенской стены, когда навстречу ему полетела польская граната. Сорок пять осколков пились в тело комбата. Яковенко упал. Слабеющей рукой он расстегнул карман гимнастёрки и протянул товарищам окровавленный партбилет…
Неутомимый связист, младший лейтенант Пудов, неотступно следовавший за комбатом, передал в штаб полка заявку: открыть по кладбищу артиллерийский огонь.
Быстро откликнулись меткие артиллеристы. Град шрапнели осыпал кладбище и уничтожил немало бандитов. А бесстрашный Шайхутдинов, мстя за любимога комбата, бросился к самой стене и швырял гранату за гранатой прямо в пулемётные гнёзда противника (П. Лидов Взятие Гродно // «Свабодная Беларусь». – 1940. - № 79. –  с. 3 )   

[Jendrus]

Как же описывает день 20 сентября 1939 года Гражина Липиньская? Про схватку на мосту через Неман мы уже писали. «Через час после победоносной битвы с вражескими танками, в Гродно бьют орудия. Под защитой их выстрелов в город врывается новая волна танков, за ней советская пехота. И вновь два танка горят на углу Доминиканской и Бригитской, в этот раз подбитые учениками гимназии…» ( с. 22) Мягко говоря, это не совсем точно. Танки на Доминиканской были подбиты одними из первых, артиллерийский обстрел – под вопросом, пехота в центре города появилась только поздно вечером и то – в районе кладбища.
   Куда важнее общие выводы автора о том, что защитники города действуют без общего руководства, «по собственному почину, ведомые инстинктом или подсказками импровизированных связных» (там же). Это означает, что для наступающих опасность может таиться в каждом доме, на каждой улице. Против них сражаются да же не регулярные части, а гражданское население. Хуже того. Подростки. Вряд ли советские солдаты были к этому готовы.

Добавлено: 06 Апрель 2012, 06:53:03«Ещё час и Гродно уже окружён со всех сторон. С занятых ранее большевиками Лиды, Волковыска, Белостока, Вильни и других, советское командование стягивает танковые полки и пехоту для усмирения непокорного города. Уже идут бои на его пригородах» (с.22)  Понятно, что Г. Липиньская не притендует на документальную точность. Но перед нами вновь, скорее, литературная версия происходящего, такой же как статьи Лидова, чем объективный источник информации.
   Если внимательно посмотреть на сам текст, то вдруг окажиться, что автор саму битву, по крайней мере, первый день, воспринимал через рассказы других. Этому есть объяснение – Г. Липиньская выполняла роль санитарки. О том, что происходит, ей передают чолдаты, гимназисты, полицейские. А это означает, что и в этом случае, мы не можем принять её рассказ, как объективный источник (у Липинской эскадроны Пшездецкого сражаются на улицах города уже днём 20 сентября; враг наступает колоннами со стороны Грандич, Гродно всё время находиться под сильным артиллерийским огнём)

Добавлено: 06 Апрель 2012, 08:10:28То, что Г. Липиньская видит в тылу польской обороны, если вообще можно говорить про тыл в этом случае, её коротенькие зарисовки из казарм, госпиталя, с дворика своей школы (теперь на этом месте драмтеатр), куда важнее и интересней. Вот только один фрагмент, уже со следующего дня – 21 сентября: «На школьном дворе подхоружий, горячая голова, собирается учить девушек стрелять из пулемёта. Говорю ему, что стреляя не очень метко, они будут попадать в окна домов за Неманом и ранят жителей. Пусть стреляют солдаты и ogrodnicy, а не женщины» (с. 24)
   Липинская, по сути, признаёт, то, о чём уже шла речь выше. Дать оружие в руки гражданских, означает, сделать их заложниками происходящего, стереть грань между солдатом и обывателем, мужчиной и ребёнком. Правда, свой поступок она объясняет заботой о жителях занеманского Фортштата, которых неопытная девушка-стрелок могла ранить, а не тем, что подхоружий посылал учениц на верную смерть!
   Весь этот эпизод выглядит тем более значимым, что накануне польские гражданские (а частью – и военные) власти покинули Гродно.

Добавлено: 06 Апрель 2012, 09:22:34   У Липинской в воспоинаниях есть сразу несколько примеров того, как польские санитарки, ценою собственной жизни спасали советских раненных солдат, вынося их из под обстрела. Удну из сцен, которая так возмутила Severa, мы уже приводили…
А вот сново цитата из П. Лидова. «Смертью храбрых погиб в этот день и коммунист и командир батальона, коммунист майор Филипп Иванович Квитко.
На одной из улиц города, находясь во главе колонны, он открыл люк своей машины, чтобы подать следующим сзади танкам команду развернуться. В этот момент его ранили. Квитко перенесли в подвал ближайшего дома и комиссар батальона Калиниченко уехал за санитарной машиной. Когда он вернулся, Квитко в этом доме уже не было, а через 2 дня, окончательно овладев городом, танкисты нашли тело своего командира в Новом замке…» (П. Лидов Взятие Гродно // «Свабодная Беларусь». – 1940. - № 80. – с. 3-4; ).
Мы не знаем, от чего умер советский танкист.  В Новом замке располагался госпиталь. Возможно, Квитко сканчался от ран, но… Есть целый ряд польских очевидцев, которые описывают советские экзекуции во дворе госпиталя над его сотрудниками. Вряд ли их можно оправдать. Но картина становиться куда более трагичной, если представить себе тех же советских солдат, которые заняв госпиталь, находят там тело (хотелось написать тела – но у нас есть сведетельства только об одном человеке, Филиппе Квитко) своего товарища.

Добавлено: 07 Апрель 2012, 09:34:56И снова портрет времени. Фото занятий по военной подготовки учеников гимназии им. Сенкевича в Гродно (теперь это здание - старый корпус школы №10). Возможно, кто-то из них потом будет сражаться на улицах города с регулярными частями Красной армии...
Добавлено: 07 Апрель 2012, 10:48:15Poczobut Wędrówki po dawnich ziemiach Najjaśniejszej Rzeczy Pospolitej

...Obroncy  miasta

  Adamowicz Bronisław, emerytowany pułkownik, organizator obrony Grodna.
  Alisiewicz Piotr, ppor rezerwy z oddziłu pp Blumskiego, poległ w obronie Grodna.         
Bogucki Piotr, porucznik rezerwy, kierownik szkoly im, Stefana Batorego w Grodnie.
   Budrzenowski Henryk, harcerz, poległ w obronie grodna.
   Budzanowski Janusz, uceń gimnazium im.Mickiewicza,zaginoł
   Dzerżewicz Zygmund, pporucznik, 101 Pulk Ulanów.
    Iwaszczyński Anatol, harcerz, poległ w obonie Grodna.
   Margolis Chaim, uczeń gimnazium, zginoł w obronie miasta.
   Nosalik Kazimerz, podporucznik z bateryi pszeciwlotniczej.
   Umiastowski Jan Kazimerz ,pdchorąży, zaginoł puzniej we Włoszach.
   Unczur Zenon, uczeń gimnazyum.
    Możejko Wladysław, harcerż, poległ w obronie Grodna.
    Musiał Jużef, ppor artylwerii, poległ w obronie Grodna.
   Pławski Adam,dowudca I kom. I batalonu obrony miasta, podporucznik rezerwy, poległ w obronie Grodna.
   Potrzebski Wiktor ksiądz, dyrektor Państwowego Gimnazium i Liceum im. A. Mickiwewicza, zginoł w Powstaniu Warszawskim.
   Nosalik Kazimerz, ppor z baterii pszeciwlotniczej.
  Radwan- Janowicz Jerzy, wachm., pchor. 101 Pułk Ułanów, poległ w obronie     Grodna.
   Sarosiek Wacław, porucznik rezerwy, harcerz.
   Serafin Benedykt Władysław, major, dowudca batalonu.
   Semiradzki Michał, porucznik 101 Pułku Ułanów.
   Szostak Stanisław, major broni pancernej.
   Szpakowski Witold, ppor rez. Z oddzału pp Blumskego, poległ w obronie Grodna.
   Siemiński Jan, harcerz.
   Sikorska Pola, nauczycieka.
   Szemisówna, sanitariuszka.
   Szumski, porucznik.
   Hamulecki S., plutonowy, poległ w obronie Grodna.
   Hlebowicz Brunon, dowudca oddziału harcerskiego.
   Korzon Piotr, kapitan, dowudca batalonu.
   Czapski Andrzej, pporucznik 101 Pułku Ułanów.
   Warwas, kpr.  oddzału rtm. Wiszowatego, poległ w obronie Grodna.
   Wieraksa Sławomir, student USB
   Wołk Andrzej, harcerz. 
  Wilmus Marta, nauczycielka.
   Weraksa, pułkownik medyciny.
   Lipińska Grażyna, nauczycelka, działaczka społeczna.
    Łapiński Konstanty, policijant.
    Kowalski, podporucznik reżerwy.
   Krysia Franciszek, kapral zawodowy.
  Taudul Alojzy, sierzant z 7 bataljonu pancernego.
   Galska Antonina, nauczycielka.
  Jaseński Zdzisław, harcerz.
   Jasiński Tadeusz,  miał 13 lat gdy zginoł.Wychowanek Zakładu Dobroczynnosci, matka Zofia Jasiń

[Jendrus]

Про Горновых
Вот что можно прочитать у Лидова: «…Секретарь партийного бюро части (старший политрук) Григорий Александович Горновых командовал ротой, которая вечером 20 сентября вела бой у моста через Неман. Горновых был впереди. Он был дважды ранен. Когда кровь струилась из простреленного горла, он прошептал:
- Отомстите, товарище, за меня… Вперёд, за Сталина… за освобождение трудящихся… - и умер, как большевик…
…Верхний Уфалей, ул. Первая Станционная № 38 (П. Лидов Взятие Гродно // «Свабодная Беларусь». – 1940. - № 84. – с. 4; )

Добавлено: 09 Апрель 2012, 00:28:59Поискал в Интернете город Верхний Уфалей. Нашёл статью про Первую Станционную улицу, на которой жил Горновых http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:JKFEokhhoxAJ:ufaley-gazeta.ru/%3Fid%3D25+%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%85%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D1%83%D1%84%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%B9+%D0%B3%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE+%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D1%85&cd=1&hl=ru&ct=clnk&gl=by
В доме №42 на 1-й Станционной жила семья рабочего металлургического завода Александра Горновых, сын которого, Григорий, после окончания школы тоже пошел на завод. В 1928 году призван на срочную службу, остался на сверхсрочную. После окончания военно-политической школы Григория Александровича направили в Белорусский военный округ, в сентябре 1939 года он участвовал в военной операции, направленной на присоединение к СССР Западной Белоруссии. Старший политрук танковой части Григорий Горновых погиб в бою за мост через реку Неман. На месте его гибели белорусы установили мемориальный знак, а на могиле – стелу. Имя Григория Горновых носит одна из красивейших улиц Гродно, на одном из домов установлена мемориальная плита, а в Гродненском историко-археологическом музее экспонируются материалы о нашем земляке.

Внизу комментарий:
27 марта 2009 - 21:45
Татьяна (вст)
________________________________________
Очень жаль моего деда Горновых Григоия, и приятно что улица названа в честь его!!!

[29td]

насколько я понял - и Квитко, и Гороновых из 27-й лтбр, и из одного батальона (Квитко командир 116-го о.т.батл, Горновых - ст.политрук 116-го о.т.батл). То что польские историки называли 1-й и 2- батальоны бригады - неверно. в её составе были 113-й, 116-й, 118-й о.т.батл, 122-й учебый о.тбатл, 233-й разведывательный батл.
см:http://mechcorps.rkka.ru/files/before_41/pages/10_mbr_27_tbr.htm

[Jendrus]

А сейчас немного про П. Лидова.

Анатолий Сафонов «Читая дневники Лидова» http://militera.lib.ru/memo/russian/sb_stroki_opalennye_voynoy/06.html:
Имя журналиста Петра Лидова яркой строкой вошло в летопись Великой Отечественной войны. Он стал военкором «Правды» с первого же дня войны и на страницах центральной газеты запечатлел массовый героизм советских воинов, величие подвига народного. Он встретил войну, будучи собственным корреспондентом «Правды» по Белорусской ССР, и оттуда сообщил в «Правду» свою первую фронтовую корреспонденцию. Ему довелось первому написать в «Правде» о подвиге юной партизанки Зои Космодемьянской, имя которой стало легендой.
День за днем он вел фронтовые дневники, мечтал написать книгу о войне. Сегодня мы расскажем о них и об их авторе.
* * *
Петр Лидов прошел большую жизненную и журналистскую школу. Комсомолец 20-х годов, в 1928 году он стал коммунистом. Работал на заводе токарем, мастером, затем был редактором газеты «Мартеновка» московского завода «Серп и молот». С 1937 года и до последнего своего дня он оставался правдистом.  Петр Лидов много ездил по стране. С удостоверением «Правды» он в предвоенные годы был командирован в западные области Белоруссии. Его материалы отмечались редколлегией «Правды» в числе лучших.
И вот памятная весна 1941 года. Получено новое назначение в Минск на собкоровскую работу. В столицу Белоруссии Лидов приехал в марте. Весна в тот год запаздывала, было холодно, вопреки календарю еще бушевали вьюги.  Вскоре состоялась встреча Петра Лидова с первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко. Беседовали больше часа. Пономаренко увлеченно говорил о будущем Белоруссии, об осушении болот, о лесохимии, о том, что республика станет индустриальной. Запомнились слова, сказанные им на прощание: «Вы непременно полюбите Белоруссию, ее замечательных людей».  В качестве корреспондента «Правды» Петр Лидов знакомился с жизнью республики. Побывал в Белостоке и Бресте. Впервые в Бресте он был в октябре 1939 года во время пятимесячной редакционной командировки в Западную Белоруссию. И вот снова встреча с этим городом-крепостью. Весна здесь началась в тот год раньше, чем в Минске. Было много солнца, дул свежий теплый ветер, распускались деревья. Вернувшись в Минск, начал обживаться, познакомился с коллегами по журналистскому корпусу, приобрел новых друзей. Приехала жена с детьми. Запомнился последний мирный вечер 21 июня 1941 года. Вместе с женой Петр Лидов побывал в театре. Вечером шли домой по освещенному веселому Минску. Было тихо и тепло, яркие звезды светили с черного неба.

…Военный корреспондент Петр Лидов погиб 22 июня 1944 года, готовя материал для газеты.

Добавлено: 09 Апрель 2012, 10:28:22А это ещё одна глава из его заметок:
«7. Коммунисты и комсомольцы были впереди. 21 сентября, в 9 час. 40 минут первый батальон под командой капитана Александра Голубчикова, действующий на правом фланге полка, достиг костёла и в бою взял 40 оказывавших сопротивление пленных. Комдив приказал обезвредить пленных и двигаться дальше.
В 10 час. 05 минут второй батальон продвинулся в район церкви. Нелегко далась эта победа. Сломив атакой 5-ой роты сопротивление на католическом кладбище, комбат послал две роты к лютеранскому кладбищу, с котрого велся сильный пулемётный и ружейный огонь. 5-я рота спрва, 4-я – слева подошли  к этому кладбищу. Было приказано отобрать смельчаков и забросать врага гранатами. В это время противник усилии огонь, избирая своей целью красных командиров. С правого фланга на рубеж батальона двинулась колонна польской конницы. Командир приостановил наступление и потребовал танков. Он перегруппировал батальон, назначил взамен раненых – новых командиров из числа бойцов. И тут пронеслась радостная весть: танки идут!
Воодушевленные видом грозных машин, бойцы сами, без команды, с криками «ура» бросились вперёд, уничтожая пеших и конных белополяков.
В 14 час. комбат взял трубку у связиста и вызвал штаб полка. Он доложил майору, что батальон овладел северо-восточной окраиной рабочего посёлка.
- Как командир?
- Сейчас ранен комроты.
 - Куда?
- В ногу, навылет.
 - Пусть остаётся в бою.
 - Поляк-аптекарь не даёт медикаментов для перевязки раненых.
 - Аптекаря убрать, медикаменты взять.
- Есть – взять медикаменты.
Голос командира полка, твёрдый и в то же время ласковый, слегка осипший от нечеловеческого напряжения – успокаивая бодрил, вносил уверенность в победе. Из трубки доносилось:
 - Назначайте рядовых бойцов – коммунистов и комсомольцев – командирами рот и взводов. Сообщите их фамилии для присвоения соответсвующих военных званий.
Повеселевшим отошёл комбат от телефона. Его бодрость передавалась бойцам. Роты снова двинулись в наступление.
Противник сопротивлялся ожесточённо. Всё чаще в санитарную часть привозили раненых. Иные приходили пегком, заботливо поддерживаемые товарищами. Мужественно переносили они страдания. Вот в санитарной машине принесли бойца Владимира Куповского. Он приподнялся на локте и, протянув вперёд руку, воскликнул:
- Ещё повоюем! Гадов надо уничтожить!... и без сил опустился на носилки.
Польские стрелки стремились в первую голову выводить из строя командно-политический состав.
Места выбывших из строя командиров занимали коммунисты, комсомольцы, лучшие бойцы. Коммунисты, находившиеся при штабе, рвались в бой. Первым ушёл на передовую линию отсекр партбюро Коптев. Широкоплечий, скуластый, порывистый, он подобрал полы шинели, сбежал с командирского вала, перепрыгнул через канаву, выбежал на шоссе и вскочил в машину.
Командир и комиссар полка подозвал к себе отсекра комсомольского бюро Петра Данилова.
Минувшей ночью Данилов уже побывал в городе. Ему было приказано отыскать и вынести из боя раненого Яковенко. Этот приказ Данилов выполнил, рискуя жизнью. Он доставил к Яковенко врача, организовал усиленную охрану дома, где лежал раненный комбат, и вернулся за санитаром. Продвигаясь ползком среди кустов, Яковенко снесли на плаще к реке и уложили в лодку. Вёсел не было. Младший лейтенант Борисов бросился в воду и поплыл, толкая лодку впереди себя. Яковенко доставили к самолёту и через несколько часов он был уже в Минске. Хирурги спасли ему жизнь.
   Во время боя Данилов успел побывать у комсоргов почти всех подразделений. 20 человек за это время подали заявления о вступлении в комсомол, 32 комсомольца просили рекомендовать их в партию.
- Церковь видите? – спросил Данилова майор.
- Вижу.
- В этом районе действует капитан Шолохов. Его батальон несёт потери. Идите туда, возглавьте роту, оставшуюся без командира. Назад – ни шагу. Врага уничтожать огнём и штыком. Собой зря не рисковать. Понятно?
- Понятно, товарищ майор.
- Можете идти.
- Есть.
Весёлый, стремительный и чёткий Данилов бросился догонять Коптёва.
Несколько минут спустя удалился комиссар полка – неторопливый, вдумчивый Мусатов. Командиру полка комдив приказал остаться и руководить боем с командного пункта.
В 13 часов кто-то, вернувшись с того берега, принёс полевую сумку отсекра. Никто не мог сказать толком, где её взяли и что сталось с Коптевым. Говорили, будто он убит на мосту Пилсудского. Сумка лежала на брезентовой плащ-палатке возле дороги. Потупившись, стояли вокруг нее товарищи отсекра…
Бой, тем временем, вступил в решающую фазу. Коммунисты и комсомольцы подбадривали бойцов и заражали их примером бесстрашия. Ярчайший пример большевистского упорства и воли к победе проявил комсомолец-пулемётчик Наппо Навишвили, уроженец Горийского района, Грузинской ССР. Переходя границу, Наппо говорил своим товарищам:
- Если на Грузию нападет враг, белорусы нам помогут.
Он мужественно сражался и увлекал за собой товарищей. Не раз он отражал атаки противника. В его пулемёте вражеской пулей была повреждена боевая втулка. Навишвили берёт другой пулемёт и продолжает стрелять. Бронебойные пули пробивают щит и крышку этого пулемёта. Но сломить волю героя к победе не под силу белой сволочию Наппо достаёт третий пулемёт и поливает врага смертельным огнём. На этот раз польская пуля попадает в пробку затыльника. Навишвили ещё раз сменяет пулемёт и не прекращает боя до последнего вздоха.
- Товарищи! Убит Навишвили! – крикнул политрук Ефременко. – Отомстим за него!
Отважный грузин отдал свою героическую жизнь, всю без остатка, за свободу братского белорусского народа.
Отвоевывая дом за домом, квартал за кварталом, пехотинцы при поддержке танков продвигались вперёд. С трёх сторон они охватывали центр города.
Пулемётчик А. Драница залёг против здания почты у парка, где скрещиваются улицы Ожешковой и нгенерала Орлич-Дрешера. Он провёл ночь и день, не сходя с места и не отрывая рук от пулемёта. По нему стреляли сразу с четырёх сторон. С трёх сторон его окружили два ручных и один станковый пулемёт, а с четвёртой стороны, из окна третьего этажа, стрелял из пистолета переодетый офицер. Ночью нельзя было его обнаружить. Лишь когда рассвело, Драница увидел негодяя, скрывавшегося за шторами и цветочным горшком. Выждав, когда бандит стал целиться, Драница дал очередь и свинцовой струей перерезали ему руку.
Вражеские пулемёты не переставали строчить. Пули ложились вокруг. Все кирпичи кругом были искрошены ими. Но позиция, выбранная отважным пулемётчиком, была очень удачна. Драница оставался неуязвим.
В 15 часов командиру полка позвонил помкомвзвода роты связи Липатов. С нескрываемой радостью он доложил:
- Явились семеро гродненских комсомольцев. Вооружены винтовками. Усеют стрелять, знают расположение противника.
В 16 часов стало известно, что в районе офицерского городка полностью уничтожен обоз противника, готовившегося к эвакуации.
   Вскоре снова позвонил командир второго батальона. Обросший жесткой щетиной, осипший, с обострившимися скулами и поерасневшыми глазами, Введенский спустился в окоп, к укрытому плашём телефону и присел на кучу влажного песка. Он сдвинул на бок каску, чтобы приложить к уху трубку. Комбат докладывал, что дерётся с бандой, засевшей на чердаке одного из домов.
Майор ответил:
- Отберите десять смельчаков и дайте им хорошего командира. Пусть обойдут дом без выстрела, взберутся на чердак и сбросят оттуда сволочь живьём!.. Передайте бойцам мой приказ: в 50 метрах от себя не оставлять ни одного живого противника. В плен не сдаваться. Отличившихся представьте к награждению. Ещё раз предупреждаю: берегите себя. Вы – командир, без вас бойцам придётся плохо. Укрепляйтесь, с наступлением ночи начинайте расчистку занятой местности…
В 19 часов было взято католическое кладбище – важнейший стратегический пункт обороны. И другое, не менее радостное известие облетело полк: отсекр Коптев был цел и невредим.
Спустившись к Неману, Коптев решил, что лучше не рисковать «партийным хозяйством» полка и отправить сумку в штаб. Он оставил сумку в машине, а сам пошёл по берегу, нашёл лодку и без вёсел, гребя руками, переехал на правую сторону. Он оставался с первым батальоном до конца сражения.
Четыре раза Коптев водил бойцов в атаку, заражая их примером большевистского бесстрашия. В то же время он вёл партийную работу, поддерживая связь с парторгами и рядовыми коммунистами.
С боем были взяты имение Друцк и железнодорожный мост. Когда батальон достиг казармы, Коптев поднялся и крикнул:
- Вперёд, в атаку! За родину! За Сталина!
Все, как один, поднялись за отсекром и бросились вперёд. Казарма была взята, в ней было захвачено 85 пленных.
За несколько дней до выступления части были пополнены рядовым и начальствующим составом, призванным из запаса. Бойцы и начсостав запаса на деле показали себя превосходно. Они также храбро, умело и самоотверженно бились с врагом, как и войска кадра.
В разгар боя на командный пункт пришёл человек, показавшийся нам немного странным м даже забавным. Ничего воинственного в его облике не было. Наоборот, вид он имел сугубо партикулярный. Одет был, как запасный, к тому же наспех обмундированный. Неуклюжая шинель без знаков различия и петлиц, пилотка без звёздочки, тяжёлые сапоги. За плечами винтовка. На вид этому человеку было под 50. Полное, добродушное лицо, очки в золотой оправе, близорукие, улыбающиеся глаза. Двигался он быстро, даже суетливо, тяжело душал и вытирал пот со лба. Подходил ко всем подряд, радостно улыбался и протягивал пухлую руку:
- Иванов, Александр Иванович. Здрасьте!
И суровые люди невольно улыбались и отвечали:
- Здравствуйте, Александр Иванович.
Подошёл он и к комдиву. Прищурил глаза, весело улыбнулся и протянул руку:
- Иванов, Александр Иванович.
Когда Александр Иванович удалился, командир полка сказал:
- Бывший чекист. Теперь – профессор, строитель. Работает у нас при штабе…
В этот день Иванов дважды побывал в городе.
Он заходил в дома и усевшись, словно в гостях, заводил разговоры с жителями. И через несколько часов вернулся цел и невредим, принеся с собой несколько планов города Гродно. Для этого он, оказывается и ходил в город.
Вскоре Иванов снова исчез и вернулся только вечером, очень усталый и очень довольный собой. Он похвастался, что изобрёл новый приём уличного боя. В чём этот приём заключался – мы узнали лишь день спустя от юного воспитанника полка Володи Жуковского и расскажем об этом ниже.
Осенний день близился к концу. Стемнело рано, усилился дождь.
Эту ночь, тёмную и холодную, части провели в чужом городе, окружённые врагами. В эту ночь стало известно, что на восток от Гродно, правее кладбища и поместья, скопились регулярные силы противника, - конница и пехота – которые готовят обход и хотят, перебравшись на левый берег, атаковать штабы и отрезать находившиеся в городе части. Но капитан Голубчиков не дал врагу осуществить этот план. Лишь только белополяки двинулись вперёд, он перестроил батальон и ответил на удар ударом. В этой схватке отличилась пулемётная рота лейтенанта Згоняйко, заставившая отступить противника, значительно превосходившего её по силам.
Под утро белополяки, не выдержав натиска, покинули город и стали отходить на северо-запад, к Августовским лесам..» (  П. Лидов Взятие Гродно // «Свабодная Беларусь». – 1940. - № 83. – с. 3-4)

[Jendrus]

Последний фрагмент из Лидова:
«После боя. Настало 22 сентября. Ветер разогнал тучи и быстро сушил землю, траву, отяжелевшие от влаги шинели. То и дело выглядывало яркое солнце. Комкор Болдин приказал вступить в город. Прямо по дороге через мост Пилсудского пошли танки и бронемашины. Остальные части под прикрытием зенитных пулемётов и противотанковых пушек двинулись обходом справа, через мост, находившийся выше по течению Немана.
Здесь, в районе имения Друцк, по обеим сторонам Лидского шоссе войскам представилась картина недавнего боя. Защищая подступы к городу, поляки залегли в канавах вдоль дороги и на межах огородов. Защитники речипосполитой польской так и остались лежать здесь цепями, с перекошенными лицами, с запекшейся на мундирах кровью. Сейчас снайперы первого батальона могли убедиться в своей меткости: большинство белополяков были поражены в голову. Проходившие мимо жители надвигали четырёхугольные фуражки – «рогатывки» на омерзительные лица трупов. При входе в город, поперёк улицы лежала откормленная лошадь. Круп её был пробит насквозь снарядом противотанковой пушки. Следы разгрома противника вели к кладбищу.
Красноармейцы столпились у калитки небольшого домика на пригорке. Худая и бедно одетая белоруска поила бойцов, наполняла их фляги водой. Ей помогала девочка-подросток. Вот обе они скрылись за забором, а через минуту вернулись вновь. Дочь – с ведром свежей воды, а мать с полным фартуком помидоров. Красноармейцы голоны, но не хотят принимать угщение без денег. Добрая женщина обижена неожиданным отказом. Она хватает красноармейцев за руки, сует им помидоры в карманы.
Почти двое суток над этой жилой кровлей бушевала боевая гроза и свистели пули, а вдова и её дочь, не смыкая глаз ждала бойцов-освободителей. Ненадёжный был тыл господ офицеров!
Путь в город частям указывал Пётр Наумович Петушков – безработный белорус, широкоплечий, русый, с прищуренными голубыми глазами.
Как только первые выстрелы загремели у околицы Гродно, Петушков встретил передовых бойцов, взял карабин, одел подсумки с патронами, приколол красную ленточку к потрёпанному пальто и пошёл драться с ненавистным офицерьём. Он перевозил красноармейцев на лодке, показывал им наименее опасный путь, вместе с бойцами окапывался и вёл огонь по врагу, вместе с ними атаковал пулемётное гнездо, устроенное в бывшем пороховом погребе у лютеранского кладбища. Сейчас многие красноармейцы уже знали Петушкова. Они хлопали его по плечу, а он угощал их принесённой из дому махоркой.
- Ну, Петушков, много поляков убил?
Петушков застенчиво улыбался, клал карабин и присаживался на корточки, что-бы скрутить цигарку.
Но не успели командиры снять свои отсыревшие шинели и спасительные каски, как вверху, на пригорке из за деревьев раздались залпы. Тотчас загремели выстрелы и на еладбище. Майор приказал прижаться к стене. Отделения бойцов были высланы на поиски. Нападавшие скрылись, не приняв схватки.
Подразделения двинулись вниз по улице, обычкивая дома, дворы, сараи, погреба и сады. То и дело выводили тех, кто пытался отстреливаться. Дома, где сопротивление было особенно сильным, забрасывали гранатами. Так части прочесали весь город, очищая его от последних остатков вражьей нечисти.
На Подольной улице еврейская беднота высыпала на панели и восторженно приветствовала войска, освободившие её от власти погромщиков. На перекрёстке с громки криками суетились несколько десятков жителей. В этом месте мостовая была разобрана и улицу пересекал ров. Жители выкопали его вчера по приказу офицеров, чтобы поймать в ловушку советские танки. А сегодня, лишь только появились красноармейцы, те же люди без всякого приказа кинулись засыпать канаву и таскать обратно булыжники.
Александр Иваныч присел на тротуаре под забором и наблюдал этот первый в Гродно субботник. Видимо, ни разу ещё труд не доставлял этим людям столько радости, как сегодня. Ни разу ещё обшая цель не объединяла обитателей этого гетто – безработных, ремесленников, копеечных лавочников и синагогальных служек.
Сюда подвели молодого еврея-сапожника – жертву только что отгремевшего погрома. Вид юноши заставлял содрагаться. Щеки, скулы и лоб его представляли собой один сплошной фиолетовый, кровоподтёк, а глазные впадины и веки были черны, как уголь.
Разговорившись с несчастным и с приведшими его людьми, мы не заметили, как часть наша, прочесав улицу, скрылась из виду. Жители стали быстро расходиться по домам. Из-за поворота улицы затрещали выстрелы. Через минуту стрельба донеслась с ближайшего пригорка на противоположной стороне улицы. Пули зарывались в землю в нескольких шагах. Нас окружали. Надо было уходить. Еврейская семья гостеприимно открыла двери своей убогой квартиры.Переждав немного, мы вышли наружу. Темнело. Город опустел. Не было видно ни своих, ни чужих. Мы пересекли замерший Гродно и на северной окраине догнали полк.
День 23 сентября был первым днём новой жизни в Гродно. Красные части взяли под свою защиту жизнь и имущество населения. Эксплоатация, насилие и предприятия. Жизнь входила в нормальную колею.
В четырёх километрах от города, в живописной берёзовой роще расположился на отдых полк майор Введенского. Бесконечной вереницей выстроилась вдоль опушки автоколонна. Тут же стояла походная радиоустановка и из рупора громко звучали радостные песни. В роще у костров бойцы варили пищу, сушили одежду, чистили оружие, мылись, брились и писали письма домой. Каждый спешил поделиться с близкими людьми радостью победы. Вот, у самой опушки, на солнышке устроился красноармеец И.Н. Чудин. На коленях у него каска – она заменяет сейчас письменный стол. На каску Чудин положил свой блокнот и торопливо выводит: «Здравствуйте, дорогие родители – папаша, мамаша, сестрица Маня и Вера. Сообщаю вам, что я в настоящее время нахожусь жив, здоров, того и вам желаю, здоровыми и счастливыми быть навсегда. Также хочу сообщить о том, что письмо я ваше получил…»
Быстро написав это привычное начало. Чудин задумался. Предстояло написать столько нового и важного! А времени было мало: вот-вот тронется автомобиль, который должен отвезти почту в Минск. И, подумав, Чудин перешёл сразу к самому главному: «Как вы знаете, поляки Западную Белоруссию взяли в свои руки и стали сильно эксплуотировать белорусов. В начале сентября месяца, когда Польша впуталась в войну с Германией, польские паны для войны отбирали весь хлеб, скот и забирали на фронт белорусов. Польские паны зверски расправлялись с рабочими и крестьянами.
Наша партия и правительство и весь многомиллионный народ решили помочь своим братьям и, как вы знаете, 17 сентября мы прорвали польскую границу и помчались на машинах по городам и сёлам. Панов стреляли и брали в плен.
На каждом доме города и деревни сияли красные флаги. Рабочие и крестьяне здорово нас приветствовали. Когда мы проезжали по улицам города, то они нам кричали громкое «ура»!
На остановках мы с рабочими беседовали. Они много интересовались и много расспрашивали и жизни в СССР. Сейчас мы отбили город Гродно. Я остался жив и невредим, т.е. ни одна вражеская пуля даже не зацепила меня, но зато мои пули зря не прпадали. Так что, дорогие родители, не обижайтесь, что я долго вам не давал ответа, как видно было некогда заниматься письмами».
Написав это Чудин вздохнул с облегчением, сунул за голенище карандаш и вынул пачку табака. Самое трудное было уже позади. Теперь оставалось лишь приписатьобычную концовку. И, закурив, Чудин закончил.
«Больше писать нечего, обо мне же не беспокойтесь. Как получите моё письмо, давайте ответ по старому адресу. Затем досвиданья. Ваш сын Иван Никифорович Чудин».
Майор Введенский впервые отоспался сегодня всласть, сидя в своей машине. Здесь было невероятно тесно. Чемодан, каска, гранаты, бинокль и целая кипа карт занимали все заднее сиденье. Проснувшись утром, Константин Владимирович с наслаждением помылся из фляги и ухитрился до синевы выбрить свои щёки перед зеркальцем, находящимся возле сиденья шофёра. Затем он достал из чемодана парадную гимнастёрку и пилотку, начистил до блеска сапоги и совершенно преобразился. Занимаясь своим туалетом, командир полка отвечал на вопросы подходивших к нему командиров, выслушивал доклады, отдавал распоряжения. Тут же, в машине, он продиктовал статью в «Правду» - «Подробности боев за Гродно».
Возле командирской машины горел костёр. Семнадцатилетний красноармеец, воспитанник полка Володя Жуковский варил в котелке кофе.
Жуковский упросил командиров пустить его в бой. В городе он встретил троих красноармейцев, отставших от своей роты, принял над ними команду и целые сутки воевал, уничтожив своим снайперским огнём добрую дюжину офицеров. Помимо всего прочего, Жуковский добыл и привёз в штаб четыре грузовика трофеев: тут были сигареты «Ковбой», офицерские галеты с тмином и сладкое кофе в пачках.\
Варить это кофе он начал ещё вечером, как только расположились в роще. И все время, как хлебосольный хозяин, он кого нибудь да угощал своим трофейным лакомством.
- Скоро все выкипит, а его нет. Запропастился, чорт – ворчал безусый снайпер.
- Это вы кого?
- Да тут  знакомый один. Присоединился к нам вчера в городе и всюду с нами ходил. Пожилой такой. Забыл, как звать. Засели мы в одной квартире. Кругом сволочей полно, а где они – не увидишь. Не выказывают себя. Вот он, этот самый то, и говорт: «Вы сидите тут, а я пойду перебежку сделаю. По мне бить начнут, а вы глядите, откуда стрелять будут». Так мы и сделали. Он вышел на улицу, а из чердака напротив сразу пулемёт показался, да по нему – трах. А я по пулемёту – трах, ну и с первой очереди его подавил. Так мы стали с ним действовать. И здорово у нас получилось… Ух, наконецто он! Где это вы запропастились? Кофе-то выкипел весь…
Я обернулся. К костру подходил Александр Иванович.
Здесь же, в берёзовой роще находился и Петушков. Он помогал допрашивать пленных и не раз по приказанию командиров ездил в город, чтобы навести справки и установить личность задержанных. Штаб был занят подсчётом потерь и трофеев. Наши потери оказались незначительными. Зато противник потерял: убитыми – 1 капитана, 306 офицеров, 68 подофицеров и капралов; пленными – 500 младших офицеров и 1.000 солдат. Нам досталось 176 станковых пулемётов, 2.545 различных винтовок, 1.000 ручных гранат, 360 артиллерийских снарядов, 98.000 патронов, 124 револьвера и 45 сабель – не считая прочего военного снаряжения и имущества.
Всесторонне анализировались особенности уличного боя. В условиях города особенное значение приобретает тесное взаимосодействие танков с пехотой. Опыт показал, что из строя были выведены те танки, которые, уйдя вперёд, оторвались от пехоты. Новое выявилось и в применении «карманной артиллерии». Мало уметь бросать гранату вдаль – в окоп, в блиндаж или в пулемётное гнездо. Надо иметь особую сноровку, чтобы метнуть её в окно второго или третьего этажа. То же самое можно сказать и о применении гранатомёта и миномета.

…Секретарь партийного бюро части (старший политрук) Григорий Александович Горновых командовал ротой, которая вечером 20 сентября вела бой у моста через Неман. Горновых был впереди. Он был дважды ранен. Когда кровь струилась из простреленного горла, он прошептал:
- Отомстите, товарище, за меня… Впе

[igor47]

Эту легенду или правду мне рассказала когда-то мама.А также в прошлом году повторила всё тоже самое на православном кладбище(ул. Антонова) одна из старожителей(р-на Подольной),шедшая на утреннюю воскресную службу в церковь СВ.МАРФЫ.События были в одном из домов, напротив католического кладбища,ближе к НЕМАНУ.В 39-м два брата 14-ти и16-лет(православные),укрылись в подвале дома во время боёв.Когда стрельба утихла, вышли  из убежища во двор дома.Во двор вошли красноармейцы,искавшие укрывшихся врагов(т.е. шла "зачистка").Без особых разбирательств,"пацанов"поставили к стенке собственного дома и расстреляли.Затем местным жителям,эти действия объяснили,как ошибку,что солдаты посчитали ребят за переодетых в"цивильное" польских солдат.В обеих рассказах совпало примерно одно и тоже место захоронения.Таблички ,датированной 39-м,годом,с общей фамилией и двумя именами в предполагаемом месте я не нашёл(правда  только минут 10 уделил этому).Правда в воспоминаниях была оговорка,что ещё в 40-х власти"просили"родственников убрать табличку.Допускаю ,что по"законам военного времени"такой случай мог иметь место и не в единичном случае

Один процент из ста,что предполагаемое захоронение есть в указанном месте.Стоит крест ,общая фамилия,2 имени.

[Pczaljar]

Мне кажется такой темы очень не хватает
А ведь это было очень важное событие для всей Гродненщины 1920 г. Произошло то, что поляки назвали ЧУДО НАД ВИСЛОЙ. И красная армия стоявшая под Варшавой была отброшена далеко назад. Не только гродненщина но и огромные территории Беларуси и Украины вошли в состав Польши.
Но эта война словно забытая.  Берестовица оказалась в эпицентре той войны. Польские войска взломали оборону по р. Свислочь и наступали двумя колоннами одна Крынки- М. Берестовица- Великая Берестовица.
Другая Мостовляны- Горбачи- Великая Берестовица. Очень тяжелые бои.Много погибших с обеих сторон. Даже в Варшаве на памятнике неизвестному солдату выбито Brzostowica 20/09/ 1920r/
А в Берестовице о этих событиях напоминает лишь памятник возле католического кладбища при входе.Этот памятник восстановили недавно. Раньше он стоял возле костела в центре бБерестовицы. Там было захоронено 140 польских солдат. Во времена хрущева с памятниками никто не считался - снесли.
Красноармейцы несколько сот были захоронены в братской могиле на поле возле Дикого става. Горе побежденным. Никто им и памятник не поставил. Граф Коссаковский владелец земли просто запретил в том месте пахать и сеять и оно заросло кустами и деревьями. И при колхозе так было. Сейчас землю передали фермеру- он выкорчевал кусты и пашет и сеет. Наверняка понятия не имеет почему там были кусты на хорошей ровной земле.

[-MASTER-]

Мне кажется такой темы очень не хватает
А ведь это было очень важное событие для всей Гродненщины 1920 г. Произошло то, что поляки назвали ЧУДО НАД ВИСЛОЙ. И красная армия стоявшая под Варшавой была отброшена далеко назад. Не только гродненщина но и огромные территории Беларуси и Украины вошли в состав Польши.
Но эта война словно забытая.  Берестовица оказалась в эпицентре той войны. Польские войска взломали оборону по р. Свислочь и наступали двумя колоннами одна Крынки- М. Берестовица- Великая Берестовица.
Другая Мостовляны- Горбачи- Великая Берестовица. Очень тяжелые бои.Много погибших с обеих сторон. Даже в Варшаве на памятнике неизвестному солдату выбито Brzostowica 20/09/ 1920r/
А в Берестовице о этих событиях напоминает лишь памятник возле католического кладбища при входе.Этот памятник восстановили недавно. Раньше он стоял возле костела в центре бБерестовицы. Там было захоронено 140 польских солдат. Во времена хрущева с памятниками никто не считался - снесли.
Красноармейцы несколько сот были захоронены в братской могиле на поле возле Дикого става. Горе побежденным. Никто им и памятник не поставил. Граф Коссаковский владелец земли просто запретил в том месте пахать и сеять и оно заросло кустами и деревьями. И при колхозе так было. Сейчас землю передали фермеру- он выкорчевал кусты и пашет и сеет. Наверняка понятия не имеет почему там были кусты на хорошей ровной земле.

А кто мешает лично Вам, знающему человеку, позвонить хозяину земли и обяснить всю "политику партии"?

[Pczaljar]

А кто мешает лично Вам, знающему человеку, позвонить хозяину земли и обяснить всю "политику партии"?

партия уже давно не руководящая и направляющая- более того- её уже просто нет
мне никто не мешает.
и что. я ему прикажу памятник поставить?
Кроме пчеловодов есть люди ответственные за память, историю малой родины  ИМХО
Вот фото с памятника неизвестному солдату в Варшаве

[-MASTER-]

имена и фамилии погибших скорее всего не известны?

[citros]

Красноармейцы несколько сот были захоронены в братской могиле на поле возле Дикого става. Горе побежденным. Никто им и памятник не поставил.

Большевиков сюда никто не звал. Чужой земли захотелось? Накормили досыта. а крест на братской могиле должен быть. Чтобы помнили.