Конечно, если Вы дадите оружие для убийства тому, кто способен убить, Вы же не будите ответственны за смерти))
Я не. ищу виновных)) Ну не захотел Бог сделать людей добрыми, ну создал зло - так на то он и Бог, чтобы делать что-то, не отчитываясь за свои действия. Только какая же это свобода воли, если за неправильный выбор тебя наказывают, а за верный - полагаются бонусы. Притом, что правильно, а что нет, опять же, решаешь не ты. По-моему, думать, что оставаясь в рамках естественных физических законов, ты становишься несвободным - значит находиться в дисгармонии с тем миром, в котором ты живешь, а значит, быть заложником предрассудков и фобии.
Ну не захотел Бог сделать людей добрыми, ну создал зло
Конопушка, вы все время повторяете одну и ту же ошибку (на мой взгляд) - описываете свободу не как нейтралитет, как голую потенцию, как возможность выбора, а как уже соверщенный выбор. Даже не выбор, а предопределенность к чему то конкретному.
Из ваших слов можно сделать вывод, что вы считаете, что если бы Бог сотворил человека по природе добрым, это было бы свободой. Но это означает что, человек бы
не мог грешить. В таком случае о свободе не может быть и речи.
Сотворить человека добрым означает сотворить биоробота запрограмированного на добро. Хотя о добре здесь тоже невозможно говорить, ведь категории добра и зла существуют только при условии свободы.
Поэтому хочу еще раз резюмировать: Бог сотворил человека ни добрым и не злым, а свободным.
И в силу этого бессмысленно говорить об "ответсвенности" Бога за выбор человека в пользу добра. Рассуждая в вашем ключе матерям стоит воздержаться от рождения детей впринципе. Ведь она может родить очередного Чекатилу. И следуя вашей логике, она должна будет понести наказание за вместе с ним, уже за сам факт (а не за соотв. воспитание например) того, что она дала жизнь существу которое потенциально может стать Чекатилой2.
Только какая же это свобода воли, если за неправильный выбор тебя наказывают, а за верный - полагаются бонусы.
Снова какое то странное понимание свободы с вашей стороны. Могу предположить, что это так сказать "политическая" ее трактовка. Сейчас те страны где гос-во запрещает что-либо называются несвободными.
Но в онтологическом смысле это не верно. Например Солженицын был свободен в лагере или нет? По вашему выходит что нет. А мне кажется что он был в тысячу крат свободнее своих надзирателей.
А Сатана по вашему не свободен? Еще как. Не понравились правила - к черту правила. Кто мешает людям поступать так же? Никто.
Привожу интересный отрывок из "Бесов" Достовевского на это тему.
— Вот я никогда не мог понять у вас этого пункта: почему вы-то бог?
— Если бог есть, то вся воля его, и из воли его я не могу. Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие.
— Своеволие? А почему обязаны?
— Потому что вся воля стала моя. Неужели никто на всей планете, кончив бога и уверовав в своеволие, не осмелится заявить своеволие, в самом полном пункте? Это так как бедный получил наследство и испугался, и не смеет подойти к мешку, почитая себя малосильным владеть. Я хочу заявить своеволие. Пусть один, но сделаю.
— И делайте.
— Я обязан себя застрелить, потому что самый полный пункт моего своеволия — это убить себя самому.
— Да ведь не один же вы себя убиваете; много самоубийц.
— С причиною. Но безо всякой причины, а только для своеволия — один я.
«Не застрелится», мелькнуло опять у Петра Степановича.
— Знаете что, — заметил он раздражительно, — я бы на вашем месте, чтобы показать своеволие, убил кого-нибудь другого, а не себя. Полезным могли бы стать. Я укажу кого, если не испугаетесь. Тогда пожалуй и не стреляйтесь сегодня. Можно сговориться.
— Убить другого будет самым низким пунктом моего своеволия, и в этом весь ты. Я не ты: я хочу высший пункт и себя убью.
«Своим умом дошел», злобно проворчал Петр Степанович.
— Я обязан неверие заявить, — шагал по комнате Кириллов. — Для меня нет выше идеи, что бога нет. За меня человеческая история. Человек только и делал, что выдумывал бога, чтобы жить не убивая себя; в этом вся всемирная история до сих пор. Я один во всемирной истории не захотел первый раз выдумывать бога. Пусть узнают раз навсегда.
«Не застрелится», тревожился Петр Степанович.
— Кому узнавать-то? — поджигал он. — Тут я да вы; Липутину что ли?
— Всем узнавать; все узнают. Ничего нет тайного, что бы не сделалось явным. Вот он сказал.
И он с лихорадочным восторгом указал на образ Спасителя, пред которым горела лампада. Петр Степанович совсем озлился.
— В него-то, стало быть, все еще веруете и лампадку зажгли; уж не на «всякий ли случай»?
Тот промолчал.
— Знаете что, по-моему, вы веруете пожалуй еще больше попа.
— В кого? В Него? Слушай, — остановился Кириллов, неподвижным, исступленным взглядом смотря пред собой. — Слушай большую идею: был на земле один день, и в средине земли стояли три креста. Один на кресте до того веровал, что сказал другому: «будешь сегодня со мною в раю». Кончился день, оба померли, пошли и не нашли ни рая, ни воскресения. Не оправдывалось сказанное. Слушай: этот человек был высший на всей земле, составлял то, для чего ей жить. Вся планета, со всем, что на ней, без этого человека — одно сумасшествие. Не было ни прежде, ни после ему такого же, и никогда, даже до чуда. В том и чудо, что не было и не будет такого же никогда. А если так, если законы природы не пожалели и этого, даже чудо свое же не пожалели, а заставили и его жить среди лжи и умереть за ложь, то, стало быть, вся планета есть ложь и стоит на лжи и глупой насмешке. Стало быть, самые законы планеты ложь и диаволов водевиль. Для чего же жить, отвечай, если ты человек?
— Это другой оборот дела. Мне кажется, у вас тут две разные причины смешались; а это очень неблагонадежно. Но позвольте, ну, а если вы бог? Если кончилась ложь, и вы догадались, что вся ложь оттого, что был прежний бог.
— Наконец-то ты понял! — вскричал Кириллов восторженно. — Стало быть, можно же понять, если даже такой как ты понял! Понимаешь теперь, что все спасение для всех — всем доказать эту мысль. Кто докажет? Я! Я не понимаю, как мог до сих пор атеист знать, что нет бога и не убить себя тотчас же? Сознать, что нет бога, и не сознать в тот же раз, что сам богом стал — есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам. Если сознаешь — ты царь и уже не убьешь себя сам, а будешь жить в самой главной славе. Но один, тот, кто первый, должен убить себя сам непременно, иначе кто же начнет и докажет?
Интересная аналогия: когда украинцы говорят что они свободны - они выходят на майдан несмотря на то что их там дубасит Беркут. Когда беларусы об этом говорят, они обычно говорят о свободе с оговоркой, мол я заявлю о своей свободе на площади если там не будет никакого омона и проч.
Голосование
: 1 ... 18 19 21 22 ... 29 Далее» Вниз