Comma
|
*так не бывает, наверное...*
Вечером он часто любил прогуливаться по улицам города. Он любил свой город и всегда старался понять его. Чаще он шел домой через старое кладбище, которое иногда пополнялось новыми обитателями. Так было быстрее, да и на кладбище можно увидеть иногда больше, чем в лицах людей, идущих по улицам тебе навстречу. Он давно понял, что мертвых не надо бояться, живые куда страшнее. В этот вечер он не хотел видеть свой безумный город, хотя любил его именно таким, в такую погоду: затянутое бесцветно-серым выцвевшим полотном небо, дрожащее осторожное дыхание холодного ветра, и едва заметный дождь, как оттенок чьей-то грусти...Он решил взглянуть в те лица, в те глаза, которые смотрят теперь на нас только с фотографий. Там, где стоят непомерно высокие деревья и цепляют своими ветвями бесконечное небо, где воронье находит свое пристанище, там были эти...люди. Он пошел на то старое и давно знакомое ему кладбище. Он аккуратно обходил могилы, хотя знал, что наверняка это бесполезно, ведь они, казалось, располагаются одна на одной. Издалека он увидел совсем новую могилу, даже цветы на ней не успели потерять жизнь и желтая земля все еще была влажной. Он не любил такие могилы, где нет надгробий, а лишь недавно сделанные деревянные кресты, нет фотографии, лишь имя, лишь время, отпущенное кем-то... Такие могилы никогда не давали покоя, ведь с каждым днем их становилось больше, а еще недавно кого-то из тех, кто теперь здесь, можно было встретить в городе. Он сторонился таких могил, но эта располагалась не с теми новыми, а рядом с могилами людей, которые стали историей... Скоро он уже стоял возле нее, читал вполне стандартные надписи на черных лентах...Подняв глаза, он увидел, что этот человек умер два дня назад...понял, что здесь похоронен он сам, это была его могила. Он сначала засомневался...ну подумаешь, бывают же однофамильцы, да и дата рождения не существенна...Но он просто не смог вспомнить ничего из своей жизни, он уже расстался с ней, хотя так ее любил. Он просто сел на лавочку рядом с соседней могилой и закурил. Еще раз взглянул в серое небо, потерявшее для него теперь всякий смысл, и ушел...тенью.
|