я так красиво не напишу... очень много букаф
Ava
Картина со столь заманчивым синопсисом, учитывая повсеместное растление общества и пикантную фигуру Кроненберга, просто не могла не возбудить зрительского любопытства. Широко распространенная в наше время поппсихология — явление мною не уважаемое, но схожее концепцией с работами Брайана Грина в сфере популяризации науки, — до предела упрощает многие сложные принципы, делая их понятными простому обывателю, а потому вряд ли среди нас найдутся гамадрилы, до селе не слыхавшие об одиозных личностях Юнга и Фрейда. Мне же, к стыду моему, при упоминании дяди Сигизмунда, лезут в голову всяческие колуарные подробности личной жизни скандально известного австрийского еврея, в частности его эксперименты над свояченицей, сведениями о которых меня когда-то щедро снабдило печатное издание «Караван историй». А потому не удивительно, что мне хотелось ликвидировать образовательный пробел, сформировать четкое представление о научных воззрениях Юнга и Фрейда, разобраться в причинах их разногласий и обоюдных гонений, сунуть любопытный нос в дверную щель, за которой Карл Густав всячески попирал врачебную этику в компании Сабины Шпильрейн, ну и попутно выяснить причину популярности Фассбердера у женской аудитории, что для меня по сей день остается загадкой. Зная Кроненберга, как заядлого любителя прижизненных психо-физических аутопсий, творца мятежного и не брезгливого, я предвкушала зрелище нечистоплотное, глубокое и атмосферное.
Что я вижу? С самого начала «Метода» в глаза бросается удивительная информативная скудность, постыдная даже в контексте пресловутой поппсихологии. Если вы, подобно мне, мечтаете узнать что-то о юнгианской аналитической психологии, коллективном бессознательном, арт-терапии и т. п. или конверсионном синдроме и методе свободных ассоциаций по Фрейду, то можете смело проходить мимо. Фильм Кроненберга не расскажет вам ровным счетом ничего о профессиональной деятельности двух ведущих психологов 20 века, равно как и об их конфронтации, что, казалось бы, логически невозможно, учитывая заявленный слоган. Однако это действительно так. Несколько раз мы видим героев Фассбендера и Мортенсона в совместных сценах, слышим довольно вялый обмен репликами с использованием терминов «анальная фаза» и «фаллический символ», становимся свидетелями смехотворной интерпретации Фрейдом сновидений своего протеже и, подавляя зевоту, выжидаем, когда же наконец эти двое закончат бурчать между собой, выйдут к родственникам пациента и внятно огласят его диагноз. Но никто не выходит и ничего не объясняет. При этом, забавное дело, даже человеку неосведомленному разговоры Юнга и Фрейда не представляются интеллектуальным общением, а скорей беседой двух людей, желающих казаться умными, в то время как таковым не является ни один из собеседников — задай вопрос, копни чуть глубже, и на лицо будет полнейшая несостоятельность ученых мужей. Подобная некомпетентность на фоне общей сюжетной размытости еще больше подрывает достоверность происходящего на экране, равно как и имидж прототипов. К слову, визуальное сходство персонажей «Метода» с реальными личностями также весьма сомнительно.
Поскольку водянистые, бессодержательные диалоги не несут в себе функции раскрытия персонажей, остается надеяться, что цель эту воплотит собой их поведение в событийном контексте. Однако попросите меня описать эту вереницу событий, и я растеряюсь, поскольку никаких событий в кроненберговской картине нет — ни ключевых, ни второстепенных. Есть несколько бессвязных сцен, сменяющих друг друга под комментарий автора «прошло 5 лет», «прошло 5 лет», «просто 5 лет», в которых мы не наблюдаем ни четких образов героев, ни явного характера их взаимоотношений, ни эволюции этих понятий. Есть робкий, чопорный, мелочный юноша-врач с подавленной сексуальностью, которому ментр внушает мысль о естественном преобладании животных инстинктов над навязанными социальными ориентирами, только поддавшись которым можно обрести свободу и гармонию, т. к. все проблемы человека лежат в психосексуальной сфере. Запуганный Юнг, для которого секс ассоциируется с постоянными нежелательными беременностями супруги, что-то невнятно бормочет в протест, после чего хитрый Фрейд подсылает к нему совершенно аморального, но дьявольски убедительного Отто Гросса, и уже через час Юнг самозабвенно лупит свою пациентку Сабину Шпильрейн по тощему заду, наслаждаясь высвобождением темного естества из-под культурно-социального гнета. Нимфоманка с явными психическими нарушениями получает при этом не только желанные побои и оргазмы, но и предложение врача начать самостоятельное обучение на психиатра, поскольку тот за припадками Шпильрейн каким-то непостижимым способом обнаруживает ее талант к врачеванию других душевнобольных (!). Из страха лишиться жены, обеспечивающей ему безбедное существование, Юнг порывает с Сабиной, и та безрезультатно жалуется на него незнакомому ей Фрейду (!). Одна-единственная встреча Шпильрейн с Сигизмундом происходит много лет спустя, и на этой встрече Сабина презентует ему свою работу о шизофрении, не касаясь темы своей сошедшей на нет интрижки с Юнгом.
О каких сложных взаимоотношениях между этими тремя может идти речь, если все три фигуры почти не взаимодействуют друг с другом? Как они могли сложиться в треугольник, если между точками отсутствуют линии? Даже между Юнгом и Сабиной она пунктирна и едва различима. К слову, персонажей иначе, как «точками» или «эскизами» назвать невозможно — вместо цветных, написанных маслом героев, мы видим слабые черно-белые карандашные наброски людей, нанесенные неумелой, дрожащей рукой. Ни они, ни странная, обрывочная и сумбурная история с их участием по определению не способны вызвать эмоциональный отклик зрителя, т. к. последнему закономерно не понятно — к чему эта история была рассказана? Как относиться к показанным личностям? Что вообще творится на экране на протяжении полутора часов вместо обещанного триллера-драмы?
Актеры, задаваясь теми же вопросами, не представляют, как и что играть. Далекие от психологии Мортенсон с Фассбендером беспомощно барахтаются в неглубокой грязевой луже незнакомой, нераскрытой тематики, пытаясь при этом хмурить брови и не показывать своего замешательства. И только Кира в отчаянной глупости своей уходит в раж, неистово и исступленно заламывая руки, бешено вращая нижней челюстью и выпучивая глаза; при этом являя собой пример такого вопиющего гротеска и фарса, что последние сомнения относительно ее дарования исчезают уже на четвертой минуте перфоманса. Я с улыбкой смотрю на нее и непроизвольно вспоминаю Софи Деверо на пробах к рекламному ролику мыла: «Господи, прошу тебя, сделай меня чистой! Я грязная! Грязная!». А Мортенсон с Фассбендером, наблюдая за дурочкой-Найтли, лукаво переглядываются между собой — на фоне ее дерганий-кривляний почти не заметны ни они, ни сценарные огрехи, которые они не смогли прикрыть своей игрой. А Кира, отвратительно отыграв умалишенную, уже во всю упивается собой в постельных сценах, демонстрируя роскошную грудь, рельефом один-в-один похожую на спину. Сцены эти сняты настолько монотонно-механично, что несмотря на найтливскую впалую грудину, понять, что перед нами секс — не сразу догадаешься.
Будь я поклонницей хотя бы одного из участников проекта, досады было бы не избежать. А так это ненужная, пустая лента озадачила меня — не более того.
: 1 ... 43 44 46 47 ... 188 Далее» Вниз