вот ещё новенькое, в соавторстве с такой вот девушкой -
Солнечные массажисты
Денис Трусов, Надежда Чурюмова
- О плеченьи? (хнык-хнык-хныки-хнык) – Слезы не унимаются, реки слез, море слез, океан слез.
Я в смущении и немного раздражен.
Гаврюша нахмурен и строг.
- Что такое плеченье? (хнук-плясь-хлип-хныки-хнык) - спрашивает недоверчиво девушка, размазывая соль по щекам.
А мы ей отвечаем: «Плеченье - это неудержимое влеченье как хрупкое печенье запечатлевать во взгляде и ломать плечи, извлечь из могилы плеч плачущую голову, а потом с удовольствием собирать крошки от смущенных взглядов и облизывать пальцы, в сладкой патоке уставшие от работы, улыбаться излеченной лучами головой на все стороны света – а больше всего на восток».
- Ясно?
- Хм…(хнурьк-хлип-хлюсь-хлипо-хлип)
- Ну, смотри. – Мы думаем, как бы рассказать ей подробно и понятно.
Или… показать?
Мы с Гаврюшей заговорщически переглядываемся.
И вот уже вдруг оба испытываем неудержимое плеченье и, наличествуя в карманах две цепкие, почти уже куриные лапки, мы разминаем когтистые жёлтые пальцы, чтобы совершить таинство массажа.
О, как это занимательно и красиво!
По оценкам Гаврюши, массаж имеет два плана - мышечный и мысленный.
Я полностью согласен.
Наши лапки испокон веков массировали мысли, но навязчивая телесность плачущей девушки позволяет предположить, что пришло время учиться разминать хребты и косточки.
Я бы назвал это повышением квалификации.
От ее пружинистой уже, изумительной души переходим к не менее чудесной шее.
Душа ее изучена нашими пальцами вдоль и поперек.
Я давно уже знаю каждую ниточку, каждую потаенную дверцу в ее душе.
Девичьей слезной и ромашковой душе.
Слегка нервничая и пощёлкивая суставами, мы начинаем двуплановый массаж.
Гаврюша подмигивает мне желтым глазом.
- Поехали!
Немного нервничаю, вытягиваю крючковатые суставы перед собой.
Готовлюсь.
Для начала нужно вытащить ее.
Изымая постепенно голову девушки из могилы сутулых плеч, мы одновременно помогаем подниматься на поверхность её душе - из замутей мирского в вымути духовного.
- Осторожнее!
- Да тихо, ты! – Гаврюша осторожничает.
Я переживаю, что его когти могут повредить кожу девушки.
И она снова начнет плакать.
И ее душа станет серой, как шкурка голодной бездомной мыши.
Она всегда в подавленном настроении и хнычет.
Обычно мы только массируем ее душу, долго и тщательно, гладим.
Полируем щеткой для одежды, а потом натираем мастикой.
Но сегодня не такой день.
Вот голова ее покачивается на ветру и стонет.
Заунывно так.
И жмурится от солнца карий глаз.
Второй глаз не виден, он закрыт. Я так подозреваю, что он зеленого мятного цвета.
Мы продолжаем.
Неспешность, с которой происходит этот прекрасный процесс, обусловлена нашей неопытностью, но одновременно и щепетильностью, которой мы отличаемся во всём.
Вот она уже и вся наверху - уже не жмурится, а смотрит широко открытыми глазами на солнце. Зрачки сужаются.
Слёзы её высыхают, и улыбка расцветает - лучистая плата за наш нелёгкий труд.
Мы рады.
Мы неслышно выходим, осторожно закрывая за собой дверь.
Когда мы выходим на улицу - мы видим подобных себе массажистов, покидающих другие жилища.
И мы идём по улице, многорукое племя и во всех окнах сидят улыбающиеся счастливые люди и широко открытыми глазами смотрят на солнце.
Я доволен и счастлив.
Гаврюша сидит на моем плече и умиротворенно помахивает хвостом.
- А ты видел, сегодня особенное Солнце!
18 июля 2005
: 1 3 4 Далее» Все Вниз