К.О.петан Шэндзик
|
1830 год. Малоизвестная у нас, для поляков это, естественно, трагическая и знаменательная дата, повод поскрипеть зубами на przeklętych Mongołokacapów. Как всегда при русско-польских войнах, поляки хотели восстановления исторической справедливости — то есть не только освободить от русских свои исконно пшекские земли, но и прихватить назад Хохлянд с Бульбингемом, где тамошние холопы их в гробу видали. Тем более что при Александре Первом поляки жили как бы в своей независимой Польше, но и как бы в России — у них была своя армия, парламент и прочие плюшки независимой страны, но с русскими монархом, командующим армии и наместником от царя же. До поры до времени пшеки терпели такое положение, пока русская власть не решила начать потихоньку закручивать гайки — вводить цензуру и продвигать на денежные и важные должности всяких неместных дворян.
Восстание застало русские власти врасплох. Как всегда в таких случаях, был виноват Запад (бабахнувшая революция во Франции и гадящая англичанка). Еще немало провинился наместник-Костенька, откровенно симпатизировавший полякам и до последнего не веривший, что те возьмутся за ружья, сабли, вилы и косы. Когда некто Высоцкий (не тот) внезапно подбил жолнеров и студентоту на бунт, Костя представил себя в польском плену и, обладая бурной фантазией, тут же засверкал пятками к границе родной России. А разъярённому брату объяснил, что не желает участвовать в польском бардаке и умывает руки. «Это конфликт исключительно поляков и их короля…» намекнул хитрожопый Константин Павлович Николаю Павловичу, кто будет разгребать все это говно.
Паны официально низложили Николая как короля Польши, прислав в Питер официальную делегацию, а затем занялись своими любимым делом — срачем друг с другом в Сейме, не в силах решить, кого назначить диктатором на время войны с Россией.
Как и следовало ожидать, имперская армия, после небольшого замешательства и живительных пиздюлей от вышестоящего начальства, довольно быстро подтянулась к месту разборок, организовав себе троекратный перевес над пшекскими отрядами (около 150 тыщ против 50-ти). Польские генералы или отчаянно тормозили или не менее отчаянно, но неумело, притворялись спартанцами перед ордой персов. Поскольку заграница в поддержке молодой демократии ограничилась, как обычно, пердежом в СМИ, близость полной дупы для кичливых ляхов стала очевидна. При приближении варварских орд русской армии к Варшаве поляки снова показали, как они могут быть едины перед лицом врага — вспыхнул бунт уже против бунтовщиков. Русские были тут как тут и под музыку взяли Варшаву. Осталось только добить отступивших повстанцев во славу Императора, но те успели разбежаться по соседним странам. Самой Польше достались славные анальные кары — после этого она официально лишилась автономии, со всеми последствиями (wodka, bałałajka, rubel вместо незалежнего злотого), а местных католиков стали активно склонять к оралу принятию православия. У тру-патриота Польши все эти воспоминания и сейчас вызывают гарантированный приступ русофобии.
|