Как-то вот летом поработал по теме топика. Да забыл как-то сообщить. Восполняю пробел.
В прошлое воскресенье рядом с соседской дачей на краю леса собрал пару литров понемногу дичающих алыч. И вспомнилось старое обещание, в котором одну из главных ролей играет эта родственница сливы. Поэтому старался набрать алычу разных сортов - и темно-красную, почти кровяную, и пеструю, оранжевую, в алые пятнышки, и желтую, как лампочка в модеме.
На следующий день, возвращаясь с работы, зашел в магазин, чтобы взять то, чего еще не хватало для окончательных действий. Побродив у мясных витрин, заранее сознательно отказавшись от отсвечивающих белым салом и кремовыми прожилками жира свиных кусочков, а также от не замеченных здесь баранины, крольчатины, козлятины, индюшатины и мяса ламы, стал выбирать говяжью грудинку. День уже намекал на близкий свой конец, поэтому выбор на прилавке был невелик. Тщательно изучив винно-бордовые кусочки, понял, что хорошего кусочка грамм на 600-800 уже нет, поэтому взял один почти кубический кусочек с парой ребер, откуда-то уже близко к ноге, и два тонких, почти из пашины, но мясных и практически без пленки. И, в принципе, остался доволен.
Придя домой и переодевшись, сразу же отфильтровал три литра воды, тщательно помыл купленные кусочки коровы, соединил это вместе в суповой кастрюле и поставил на огонь. Терпеливо, с шумовкой наперевес, дождался кипения, моментально убавил огонь и тщательно, гоняясь за каждой мелочью убрал пену. Отрегулировал микроскопические газовые факелята, чтобы они всё же поддерживали анемичное кипение в эмалированном сосуде, накрытом крышкой. И принялся за рис.
Выбирал из нескольких сортов. Сразу и с негодованием отмел рис круглый. Не стал искать и черный, или дикий. От пропаренного тоже отказался. Выбрал обычный длинный, простой, вроде даже краснодарский. И понял, как не хватает образования.
Отмерил чуть больше двух третей стакана, высыпал в чашку. Промыл в семи водах, каждый раз осторожно сливая мутную жижу и придерживая зерна пальцем. Кстати, последняя жижа оказалась, в общем-то, уже и не мутной. Слив воду, рассыпал рис на полотенце.
Выбрал дюжину грецких орехов - не выдающихся, но и без видимых изъянов, без затхлого запаха и черных прожилок - и расколол их плоскогубцами, а затем вынул ядра, попутно выковыривая особо несговорчивые кусочки лезвием ножа. Сложил их в чашку из нержавейки.
Очистил шесть приличных по размеру зубчиков чеснока. Они составляли одну большую головку, поэтому ее и выбрал - не хотелось возиться с мелочью.
Наконец, как ни оттягивал сей момент, пришлось взяться за лук. По соображениям, упомянутым во фразах о чесноке, выбрал всего две луковицы - но громадных, размером с кулак. Нет, пожалуй всё же с кулачок.
Пока очищал от шелухи - все было нормально. Но после этого надо было делать из лука маленькие кусочки, размером со стандартную кнопку на мобиле. Понятно, что меньше, чем за двадцать минут не управиться. Манипуляции Ивана Урганта с ножом не вызывали зависти - разве можно завидовать осьминогу, что он может есть восемью ложками? Или Мастеру Йоде, который может порезать лук с помощью Силы вообще без ножа? Поэтому, положив доску с луком и ножом на стол, обреченно за нее уселся.
Через несколько минут работы эфирные масла пряного овоща решительно обрушились на глазные ощущала. Картина на доске потеряла резкость, права рука задрожала. слезные каналы были дренированы. Спохватившись, набрал большую кружку холодной воды и стал часто макать туда нож. Быть может, вода растворяет лук, или это психотерапия, но помогает же!
Правда, после окончания луковых работ предпочел прогуляться.
Осталась несложная работа - через выпуклое металлическое сито протер алычу. клал ее внутрь и растирал столовой ложкой, пока не оставались шкурки и косточки. Протертую массу клал в стакан, пока его не наполнил.
Посмотрел на часы, увидел, что время еще есть, и сварил из алычового жмыха триста грамм компота.
Но вот время варки мяса перевалило за полтора часа. Сервировочной вилкой выудил три куска мяса из супа и положил на доску и высыпал гору луковой крошки в кастрюлю, зная, что к концу варки он там растворится без следа. Затем тщательно вырезал ребрышки из говядины, очистил их от мяса. Само мясо аккуратно нарезал кубиками (ну, такими маленькими правильными параллелепипедами) и снова запустил плавать в бульон.
Затем достал из шкафчика баночку с сушеными корешками петрушки. Выбрал два, которые смотрели прямо в глаза, опустил их в кастрюлю. Сопроводил их четырьмя лавровыми листиками и десятком горошин перца, которые до того попытался раздавить пальцами на доске. Иногда это получалось, иногда - нет.
Взяв чашку с орехами и деревянный пестик, истолок орехи, пожалуй, менее тщательно, чем грузины. Пестик был не самый удобный, с плоской вершиной, поэтому время от времени приходилось очищать его ложкой от налипшего на дерево слоя ореховой крошки. Это не явилось серьезным препятствием, и через 10 минут орехи проследовали проторенной дорогой в кастрюлю.
Еще через 10 минут добавил полчайной ложки красного перца и влил стакан алычовой мезги.
Достал из холодильника пучок зелени - майоран, любисток, кориандр - связал ниткой и положил на стол. Тут же прессом для чеснока выдавил его в розетку. Снял крышку с кастрюли, быстро бросил зелень и чеснок внутрь. Туда же отправил жменьку завалявшихся виноградинок черри.
Всё....Отчаянно и честно ждал 5 минут. Выключил.
Опять надо ждать...
Вышел покурить на балкон. Вспоминал разные супы, которые ел, пытался вычленить из них харчо, пытался вычленить из него харчо, которое ел в Грузии. Работа продвигалась с трудом.
Несмотря на интенсивную мозговую деятельность, сигарета кончилась через 36 секунд.
Пришлось снова идти на кухню.
Как-то без участия мозга и против его воли руки сняли тарелку, влезли в кастрюлю и наворотили в тарелку, сколько сочли нужным. Хорошо, хоть успел покрошить свежий базилик и петрушку.
Суп все еще был раскаленным, поэтому первые ложки ничего не сказали сердцу. Информация о температуре превосходила важностью все остальное. К середине стали замечаться детали.
Слива свежо напоминала убийственные грузинские соусы, ореховое послевкусие, невиданное в супах, не давало остановиться. Чем больше супа проникало в организм, тем больше хотелось сделать его частью себя. Странно, ощущалось не только кулинарное удовлетворение.
Посидев над пустой тарелкой, нерешительно подошел к плите, вернулся к столу... взял тарелку, медленно налил себе еще половник супа. Затем произнес:"Что я вам, этот, что ли?" и налил еще два.
Съел, уже понимая, как все происходит. Поэкспериментировал с хлебом для прикуски - то подовый, заварной, то формовой. Неожиданно пришла мысль попробовать пшеничный - а после это - радость, когда стало понятно, как практика подтверждает интуицию.
Вечером, уже ложась спать, пытался запомнить:"Завтра обязательно купить лаваш... и попробовать.."
: 1 ... 8 9 11 Далее» Вниз