следующая тема »

[19 Июль 2025, 01:50:29]

Новости, реклама:

[19 Июль 2025, 01:50:29]

Новости, реклама:

[Der Schatten]

И снова посол

[/size]      
41 прочтений
23.07.2008 г.
Игорь ТРУСОВ, Андрей ЧЕРНЯКЕВИЧ

На всех пальцах ног Франуся носила  драгоценные перстни

Возле дворца вице-администратора мы не в последний раз остановились: еще есть о чем рассказать…

Пленительная кастелянша
Вокруг резиденции русского посла в Гродно в литературе существует серьезные расхождения. В.Реймонт в книге «Последний сейм Речи Посполитой» живописует празднование дня рождения Я.Сиверса в бывшем дворце Тизенгауза. Неделю длились развлечения, обеды, рауты, фейерверки, а на завершение рядом с дворцом, в манеже,  были показаны французское представление «Le proverbe» и пьеса барона Гейкинда. После обеда гости вышли в сад, смотреть фейерверки и салюты. Пленительно  красивая  кастелянша Ожаровская сама подожгла один из фейерверков стоимостью восемьсот дукатов, который сложился в буквы «JS».
Е.Орловский, известный знаток гродненской старины, в качестве здания, в котором остановился Я.Сиверс на время сейма, указывал дворец Сапегов, знакомый нам более под названием «баториевка». В конце июля 1793 года он дал торжественный обед в честь подписания договора с Польшей. Правда, трудно себе представить, чтобы описанные выше пышные торжества проходили в здании по нынешней улице Маркса, хотя бы по той простой причине, что рядом с бывшим дворцом Сапегов-Бжостовских не было парка.
Другое дело – дворец Дзеконского (бывший дом вице-администратора). В конце XVIII века эта резиденция обладала всем необходимым, чтобы принять столь высокопоставленного гостя: она была трехэтажной, о чем вспоминает Орловский; рядом был разбит парк. Но самое главное: на плане Гродно той поры здание недвусмысленно отмечено как место постоя российского посланника.
Естественно, что в наступившую на закате правления последнего польского короля Станислава Августа Понятовского эпоху революций и европейских войн дворец не смог остаться в стороне от надвигающихся событий.

Политика из-под балдахина
Осенью 1752 года Станислав Август Понятовский, которому тогда едва минуло двадцать лет, был избран депутатом в сейм и первый раз отправился в Гродно. «Надобно представить себе эту, якобы вторую столицу, – вспоминал спустя многие годы, на закате лет, монарх, – где кроме королевского дворца было всего-навсего два каменных дома; все остальные были деревянные, на вид очень ветхие и убогие; но их внутреннее убранство претендовало на известную роскошь, которая поражала еще больше потому, что рядом были явные следы варварства и обнищания. Ни одна гродненская дама не могла себе представить сколько-нибудь приличного существования без огромнейшей, богато отделанной галунами постели, в то время как стены в комнатах не были ничем обтянуты. У одной шляхтянки, которая хотела перещеголять других, в двух комнатах стояли две громадные кровати: из них одна под балдахином, обтянутым дорогой парчой. Эта особа была предметом всеобщей зависти в Гродно. Но в этих деревянных особняках или скорее лачугах жили прехорошенькие женщины; их мужья были гостеприимны и у них в доме ежедневно танцевали…»
За годы правления последнего польского короля в Гродно многое изменилось. Вырос новый квартал – Городница, построенный на европейский лад, пришла новая мода, сменилась власть, но одно оставалось неизменным – очарование местных дам.
Мемуарист с Волыни Ян Охотский, прибывший в Гродно в конце XVIII века, был поражен их красотой и нравами, царившими здесь. Он оставил описание жены своего знакомого – Франуси, которую повстречал на «редуте», балу. Она была «одета чрезвычайно модно, ножки у нее были босыми, а на всех пальцах ног украшенные  драгоценными камеями перстни… На ней не было рубашки, только платье из какой-то очень легкой ткани, поднятое на правой ноге гирляндой выше колена, груди полностью открыты и обнажены». И так были одеты или, как саркастически отмечает Я.Охотский, «раздеты» многие из присутствовавших на балу дам.
Еще более, однако, поразило внутренне убранство дома Франуси. Хозяйка встретила гостя в не менее откровенном одеянии, как и на балу, а вокруг нее все утопало в роскоши. «За столом, – пишет Охотский, – приоткрылась и тайна, откуда у Франуси хватало на это все денег. С ведома мужа она стала любовницей русского сановника Цицианова, который потратил на нее около 30 тысяч рублей». Франуся и ее муж вложили их в драгоценности и дорогую мебель.

«Казнить нельзя помиловать»
Князь Павел Дмитриевич Цицианов  родился в сентябре 1754 года. Происходил он из знатнейшей грузинской княжеской фамилии и находился в близком родстве с последним царствовавшим домом Грузии. Военную службу начал в Преображенском полку и, пройдя боевое крещение на русско-турецкой войне, уже к сорока годам был произведен в генерал-майоры. Впрочем,  знали его не только по военным заслугам; как отмечали современники, Цицианова любили за тонкий ум и острый язык. По рукам ходила его известная сатира «Беседа русских солдат в царстве мертвых».

[Der Schatten]

Канун восстания Костюшки, 1794 год, застал Цицианова в Гродно, где, по его выражению, «он стоял с полком, как на ножах», потому что в крае с минуты на минуту ожидал  «смуты».  «По первому слуху, доведшему до меня о несчастном жребии, коему подпали наши войска в Варшаве, – писал позднее генерал, – не дожидаясь повеления вышней команды, выступил под Гродно, в лагерь, выбрав местоположение такое, чтоб держать город в страхе». Местом этим как раз и оказалась… Городница. И кто знает, не во дворце ли Дзеконского происходило историческое совещание 4 мая 1794 года российского командования о том, как следует поступить с городом, чьи жители даже и не пытались скрыть своего враждебного отношения? В то время как часть российских офицеров – Бурдаков, Караваев и перешедший на сторону России польский майор артиллерии Клейст – выступала за то, чтобы разрушить Гродно до основания, другие склонялись к тому, чтобы ограничиться денежной контрибуцией.
Все решил голос Цицианова, который, по одной из версий, даже пригрозил «снять с себя генеральскую ленту и пешком уйти в Москву», если от него все же станут требовать уничтожения Гродно. «По небеспечности, правда, – писал он в рапорте, – обложил я город и взял контрибуцию…в наказание, потому что все письма и все печатные известия описывали злое намерение и сего города против наших войск». Город заплатил за свое чудесное избавление около 130 тысяч польских злотых, огромную по тем временам сумму, треть которой до казны так и не дошла, видимо бесследно растворившись в карманах военных. Злые языки поговаривали, что таким образом Цицианов постарался компенсировать издержки, понесенные несколько раньше, когда он ухаживал за красавицей Франусей.
Вскоре российская армия отошла к Новогрудку. Генерал за марш под Гродно получил орден св. Владимира третьей степени, и А.Суворов в одном из приказов предписывал войскам «сражаться решительно, как храбрый генерал Цицианов».
Уже в октябре того же года Цицианов вновь был в Гродно, вначале в роли коменданта местного гарнизона, чуть позже – в качестве-генерал губернатора. Его правление оставило после себя двоякое впечатление. С одной стороны, Цицианов собирался взимать налоги и апровизацию с помощью армии. Но когда Репнин высказал беспокойство по поводу того, что местные жители одеваются по революционной моде, тот ответил, что было бы проявлением малодушия запретить носить им эти символы.


http://vgr.by/index.php?option=com_content&task=view&id=1866&Itemid=49#comments

[Der Schatten]

Гародня і Вітаўт



Невысокі ростам, хударлявага целаскладу і адначасова надзвычай вынослівы і працаздольны Вітаўт вызначаўся непаспалітым розумам і меў велізарны аўтарытэт у сваёй краіне і далёка за яе межамі. Вялікі князь Вітаўт у першых дзесяцігоддзях 15 ст. рабіў у нас тое самае, што каралі ў Францыі - аб'ядноўваў сваю краіну.

Заняўшы вялікакняскі пасад у 1392 г. у выніку Астроўскага пагаднення з Ягайлам, Вітаўт атрымаў агромністую, але раз'яднаную краіну, падзеленую на княствы - удзелы яго дзядзькоў і братоў - князёў Гедымінава роду. Вялікі князь быў толькі першым сярод князёў Гедымінавічаў. Аб'яднаўшы свае сілы, двое ці трое з іх маглі на роўных выступіць супраць гаспадара, як калісьці бацька Вітаўта Кейстут з дзядзькам Альгердам аб'ядналіся і выгналі са сталіцы свайго брата вялікага князя Яўнуту.

За кароткі час Вітаўт карэнным чынам памяняў унутраную раскладку сілаў у краіне. Ён ліквідаваў буйныя ўдзелы, якія кіраваліся амаль незалежна ад Вільні. Адных князёў-супернікаў прывёў да пакоры ўзброенай рукой, другіх абыграў дыпламатычнымі сродкамі. Буйныя ўдзелы-княствы былі ліквідаваныя, іх гаспадары пераведзеныя на драбнейшыя ўдзелы ў розных кутках краіны. Напрыклад, кіеўскі князь Уладзімір быў выведзены з Кіева і атрымаў узамен мястэчка Копыль пад Менскам.

Той сёй з князёў развітаўся з жыццём, як галоўны супернік Вітаўта, родны брат польскага караля Ягайлы, Скіргайла. Перыпетыі супрацьстаяння Вітаўта і Скіргайлы нагадваюць такую ж гісторыю, якая адбывалася ў Францыі на шэсцьдзесят гадоў пазней. Кароль Людовік XI адчайна змагаўся са сваім васалам герцагам Бургундыі Карлам Смелым. Вынік быў аднолькавы і ў нас і там: у Францыі сюзэрэн перамог, а васал развітаўся з жыццём у патрэбны момант.

Менавіта пры Вітаўце ў Вялікім Княстве Літоўскім пачалося ўзвышэнне некаторых баярскіх родаў - будучых магнатаў, якія верна служылі вялікаму князю. Вітаўт шчодра іх адорваў і не сумняваўся ў адданасці - самы багаты баярын, у адрозненні ад князёў роду Гедыміна, не мог нават марыць аб суперніцтве з вялікім князем.

Менавіта Вітаўт прыняў і пасяліў на Беларусі першыя жыдоўскія абшчыны - гэтыя сапраўдныя рухавікі эканомікі. Адначасова ён прывёў з пераможнага крымскага паходу ў канцы 14 ст. некалькі дзесяткаў тысяч татараў і таксама пасяліў іх у Заходняй Беларусі і Летуве. Захаваўшы веру продкаў, татары засвоілі беларускую культуру і мову і верна служылі новай радзіме. Ад нашых татараў па ўсёй Еўропе быў уведзены новы від лёгкай кавалерыі - уланы.

Будучы вялікі князь пачынаў сваю дзяржаўную кар'еру ў Гародні. Калі яму было 27 гадоў (Вітаўт нарадзіўся каля 1350 г.) бацька выдзеліў са сваіх заходнебеларускіх уладанняў Гарадзенскае княства. Ад таго часу Вітаўт надоўга звязаў свой лёс з Гародняй і Гарадзеншчынай. Тутэйшыя жыхары прынялі яго, прызналі сваім князем і захоўвалі вернасць нават у самыя цяжкія і неспрыяльныя моманты жыцця Вітаўта, нават калі ён быў выгнанцам і знаходзіўся на тэрыторыі варожай ордэнскай дзяржавы ў Прусіі.

Не выпадкова пад час уцёкаў з падзямелляў Крэўскага замка, куды яго кінуў Ягайла, Вітаўт перш за ўсё накіраваўся на Гарадзеншчыну. Той глухой ноччу восенню 1382 г., калі ён выбраўся з ледзяной вады абарончага рову Крэўскага замка, на беразе яго чакалі слугі і коні, прысланыя з нашай старонкі ваўкавыскім цівуном.

Вітаўт вельмі шмат зрабіў для нашага горада і тагачасныя гарадзенцы гэта разумелі і цанілі (у адрозненні ад іхніх нашчадкаў). Вялікі князь збудаваў наш Стары замак на месцы драўляных умацаванняў 12-13 стст. Летапісы паведамляюць, што драўляны гарадзенскі замак быў знішчаны страшэнным пажарам, у якім ледзь не загінуў сам Вітаўт. Князя і яго сям'ю ўратавала ручная малпа, якая, спалохаўшыся агню, кінулася на ложак да гаспадара, абудзіла яго і той паспеў уратавацца сам і вывесці жонку з дзецьмі. Вось пасля гэтага пажару па загаду Вітаўта і быў узведзены мураваны гатычны замак - адзін з самых магутных і непрыступных у краіне.

Тое, што мы бачым на Старым замку сёння - гэта той самы замак Вітаўта, толькі моцна панішчаны, шмат разоў перабудаваны і падрамантаваны. Пад тоўстымі слаямі розначасовай тынкоўкі, пад познімі цаглянымі аблямоўкамі архітэктары-рэстаўратары ўсё роўна натыкаюцца на тыя вітаўтавыя муры 14 ст., яны - аснова гэтага ўнікальнага помніка беларускай архітэктуры. Праўдзівы выгляд замка Вітаўта гісторыя захавала, дзякуючы гравюры Гародні 1568 г., на якой ён паўстае на пярэднім плане ва ўсёй суровай красе і непрыступнасці.

На куце Савецкай плошчы і вуліцы Замкавай сёння знаходзіцца незабудаваная пляцоўка, ці то сквер, ці то пустка, таксама звязаная з імем Вітаўта. Да 1961 г. тут стаяў касцёл - знакамітая "фара Вітаўта". Гэты выдатны помнік беларускай готыкі (узарваны камуністамі ў 1961 г.) быў збудаваны ў 80-я гады 16 ст. ці праз паўтары сотні гадоў пасля смерці вялікага князя. Аднак ён паўстаў на месцы сапраўднай драўлянай "фары Вітаўта", фундаванай вялікім князем ў канцы 14 ст. - першага касцёла ў Гародні, таму і захаваў ранейшую назву.

[Der Schatten]

Гэтая драўляная фара Вітаўта знаходзілася на самым краі тагачаснага горада. Менавіта пры Вітаўце Гародня пачала паступова разрастацца далей ад берага Нёмана ў кірунку сённяшняй вуліцы Маркса і універмага на вуліцы Савецкай, уздоўж Гараднічанкі, дзе пры Вітаўце ўзнік жыдоўскі квартал. Традыцыйна прынята лічыць, што пачаткам жыдоўскага кагала (абшчыны) ў Гародні быў прывілей Вітаўта ад 1385 г., якім гарадзенскі князь дазволіў жыдам пасяліцца ў горадзе. І сёння яшчэ некаторыя гісторыкі спасылаюцца на гэты дакумент, хоць ужо гадоў пятнаццаць, як даследчыкі даказалі, што гэта фальшыўка, створаная ў 16 ст. тымі ж жыдамі. Гаспадарамі пляцаў па вуліцы Замкавай у 16 ст. ужо былі скрозь адныя жыды і яны імкнуліся падцвердзіць даўнасць сваіх правоў на гэтую зямлю, абапіраючыся на аўтарытэт Вітаўта.

Палітычная кар'ера гарадзенскага князя складвалася няпроста. Пасля смерці вялікага князя Альгерда распачалася барацьба за ўладу ў дзяржаве між яго сынам Ягайлам і бацькам Вітаўта старым Кейстутам. Хітры Ягайла завабіў Кейстута (роднага дзядзьку) ў пастку, схапіў яго разам з сынам Вітаўтам (з якім Ягайла сябраваў з малых гадоў) і пасадзіў іх у падзямелле Крэўскага замка. Кейстут жывым адтуль не выйшаў, Вітаўт жа ўцёк, перапрануты ў жаночае адзенне, перабраўся ў Прусію і распачаў вайну з Ягайлам за бацькаву спадчыну. У гэтай барацьбе гарадзенцы засталіся вернымі свайму князю.

У 1389 г. Вітаўт сабраў у Гародні сваіх прыхільнікаў, каб пачаць адваёву вялікакняскай кароны. У 1390 г. горад аблажылі польскія войскі на чале з Ягайлам. Гарадзенскія замкі абаранялі мясцовыя воі з дапамогай крыжацкага атрада на чале з комукрам Марквадам фон Зальцбахам. Вітаў спяшаўся сюды з Прусіі, вёў войска і прыпасы. Была вясна, Нёман ўжо быў свабодны ад лёду, але палякі не давалі Вітаўту пераправіца да горада. Тады той загадаў перацягнуць ланцуг ад левага берагу прама пад падэшву Верхняга (Старога) замку, каб перапраўляць па ім людзей і прыпасы. Аднак палякі пусцілі па цячэнню вялізныя дрэвы, якія парвалі ланцуг. Войска Вітаўта так і не здолела пераправіцца, замак здаўся пасля некалькіх месяцаў аблогі.

Але ў наступным годзе войска Вітаўта акружыла гарадзенскі замак, у якім Ягайла пакінуў польскі атрад і залогу з мясцовых баяраў. Падчас абстрэлу замка з гармат (яны не маглі прабіць сцены) гарадзенскія воі накінуліся на палякаў, павязалі іх і адкрылі браму перад сваім князем.

Вітаўту ў яго вайне з Ягайлам дапамагалі нямецкія крыжакі. Ім патрэбна было аддзячваць. Вітаўт дазволіў немцам збудаваць тут свой замак - на левым беразе Нёмана, насупраць Старога. Яго назвалі Нойенгарден (Новая Гародня). Аднак пасля замірэння з Ягайлам у 1392 г. вялікі князь адразу ж паспяшаўся пазбавіцца ад гэтага небяспечанага суседства. Акружыўшы крыжацкі замак, ён прымусіў немцаў здацца, а сам замак спаліў. Напэўна, гэты эпізод нямецкай прысутнасці ў Гародні стаў адной з падставаў для немцаў доўгі час лічыць горад сваім. У апошнюю вайну пад час нямецкай акупацыі Гародня з ваколіцай была аддзелена ад астатняй Беларусі і ўключана непасрэдна ў склад рэйха.

Перабраўшы ўсе вядомыя дэталі той сярэднявечнай гісторыі, даводзіццца прызнаць, што дзейнасць Вітаўта ў Гародні зрабіла мацнейшы ўплыў на далейшае развіццё горада, на фармаванне яго планіроўкі і знешняга вобліку. Несумненна, гарадзенскі князь заслугоўвае, каб галоўная плошча (сённяшняя Савецкая) насіла яго імя (дарэчы, яна і з'явілася пры Вітаўце). Несумненна, на гэтай плошчы павінен стаяць яго помнік (пажадана конная статуя, каб было не горш чым у астатняй Еўропе).

На жаль, сёння ў Гародні няма ні вулачкі яго імя, ні нават памятнай шыльды, у адрозненні, напрыклад, ад Фелікса Дзяржынскага, які, здаецца, адну толькі ноч у нас і начаваў. Паводле савецкіх падручнікаў (а цяпер найноўшых) гісторыю Беларусі трэба пачынаць з 1917 г. Які там Вітаўт, якое 14 ст.?! Як кажа адзін менскі прафесар - пачытаўшы тыя падручнікі, прыходзіш да высновы, што з 14 ст. беларусы ведалі, што 25 кастрычніка 1917 г. адбудзецца Вялікая Кастрычніцкая рэвалюцыя, таму з усіх сілаў стараліся злучыцца з рускім народам, каб разам праз гэтую рэвалюцыю вызваліцца ад усялякіх прыгнётаў.

Маю надзею, што хутка прыйдзе іншы час і мы зноў павернемся тварам да Еўропы, успомнім пра сваю еўрапейскую гісторыю. Успомнім і пра тое, што нас і нашу краіну ў кола буйнейшых еўрапейскіх дзяржаваў увёў вялікі князь Вітаўт у пачатку 15 ст. - на трыста гадоў раней, чым гэта зрабіў з Расіяй цар Пётр I.

Алесь Краўцэвіч

[sembat]

Купите вчерашнюю газету "Милицейский вестник". Виктор Саяпин начал публиковать свои воспомининия о старом Гродно. К сожалению это уже вторая газета. Первая была на прошлой неделе. Мы с ним до сих пор переписываемся по электронке, и я узнал об выходе газеты только вчера.

[Aleksandr_Sever]

Сайт "Проза.ру" Автор - Александр Севенко - произведения о Гродно и Гродненщине в годы Северной войны 1700 - 1721 года: 1) "Шведский камень" (О переправе шведов через Неман и счастливом спасении Карла XII, провалившегося под лед на Немане при переправе, в честь чего, собственно, и был поставлен шведский камень в лесу на берегу Немана неподалеку от Гродно) 2) "Обзор Гродненской операции русской армии 1705 - 1706 года". Рекомендую взглянуть (http://www.proza.ru/author.html?sevenko)

[sembat]

Вот, что мне вчера написал Виктор Саяпин:
"Мой цикл очерков "Гродно 60-х" газета начала публиковать 19 июня, вчерашний выпуск уже 5-й по счету. Всего будет 18 выпусков (может больше). Проект рассчитан до января-февраля 2009г."
Надо искать предыдущие газеты ! Много новой информации и интересных фоток!

[sembat]

Не забудьте завтра купить "МВ", должно быть продолжение воспоминаний о Гродно В. Саяпина.

[sembat]

Сначало хотел разместить эту информацию в "Фото старого Гродно", но потом решил раз у меня нет фоток, значит сюда.
Я задал В.Саяпину вопрос, который мы как-то обсуждали. Сколько он помнит и где стояли памятники Сталину в Гродно. Вот его ответ(я думаю всем будет интересно):
"Памятник Сталину действительно стоял на "стрелке" улиц Буденного
и Ленина. На стыке улиц начинался треугольный сквер, как раз на
вершине этого треугольника и стоял пямятник. Затем, памятник Сталину и
Ленину был в парке. Вчера отдал в редакцию три части материала под
названием "Городской парк". Там как раз и описываю, где стоял этот
памятник и как он выглядел. Это фото есть у вас на сайте. Еще один
пямятник стоял на привокзальной площади (этот материал пойдет в МВ в
ближайшее время). В центре старой площади была круглая клумба, в
центре которой стоял памятник. Было еще одно место - у входа в старый
корпус пединститута, но эта информация не из моей памяти, а со слов.
Фотографий пока нет."

[sembat]

http://kp.by/daily/24146.4/362995/

[DEEP]

http://forum.grodno.net/YaBB.pl?num=1200946098/610#610

[Aleksandr_Sever]

История гродненских полков в X - XIII веках
http://www.proza.ru/texts/2008/08/17/343.html

[Aleksandr_Sever]

Статья по теме Гродненской женской Мариинской гимназии
http://www.proza.ru/texts/2008/08/17/317.html

[Der Schatten]

Как спасали Коложу во второй половине ХІХ - нач. ХХ веков





        Для гродненцев Неман и Гродно, Гродно и Коложа - понятия настолько взаимосвязанные, что их и при желании невозможно разделить. Ведь всем известно, что если Гродно возник благодаря Неману, изначально обеспечившему городу относительную безопасность и стабильное материальное развитие, то Коложа (расположенная к западу от Замковой горы, через овраг, на высоком берегу Немана) издревле наполняла жизнь горожан глубокой духовностью, осознанием своей преданности заветам предков. Во второй половине XII века гродненцы построили здесь великолепный Борисо-Глебский храм, позднее получивший от названия местности дополнение к своему имени - Коложскнй или Коложанский. Об этой древней православной святыне сложено немало легенд, ее современные формы пленяли художников, восторженные строки в разные времена ей посвящали поэты и писатели, несколько поколений историков и краеведов заботливо воссоздавали забытые страницы ее восьмивековой летописи. Однако это не означает, что в исследовании истории Коложи нет белых пятен. Думается, что наименее изученной проблемой ее прошлого по-прежнему остается тот период, когда Коложу в буквальном смысле слова спасали от полного разрушения. И было это во второй половине XIX- нач. XX века.
         Разумеется, что восстановлением Борисо-Глебской церкви занимались местные ревнители Православия неоднократно: после многочисленных пожарищ, нашествий неприятелей и стихийных бедствий. Во всяком случае документы начата XVI века, связанные с тогдашним капитальным ремонтом храма, указывают, что до этого церковь на Коложе "несколько десятков лет стояла обвалившейся и от того опустевшей; службы Божней в ней не было". В конце XVII века разоренная рядом обстоятельств и временем Коложская церковь "вновь была возобновлена, хотя и не вполне". Данные начала XVIII века свидетельствуют, что церковь снова "не имела покрытия, но только четыре стены". Уже в 1720 году размытый Неманом обрыв подошел вплотную к храму, вызвав опасный наклон его стен. Чтобы приостановить оползень, велено было "построить у подошвы горы забор, привалить его навозом, а также посадить разные деревья". Однако Неман продолжал все сильнее разрушать гору. Особенно губительное воздействие на такого рода поведение реки оказало строительство местными лесопромышленниками на противоположном берегу реки плотины, а затем и гавани, что еще более изменило русло реки и направило ее стремительные воды в сторону Коложи. В 1840 году появилась угрожающая трещина в западной стене церкви. Пока тянулась волокита с вопросом об укреплении осыпей, обрыв в 1845 году подошел вплоть до южной стены храма. В связи с этим церковь закрыли, а для богослужений оборудовали одну из комнат покоев настоятеля монастыря. В ночь с 1 на 2 апреля 1853 года южная стена и часть западной стены здания вместе с потолком обрушились в Неман.
         В сложившийся ситуации из храма были вынесены иконостас, ризница, другая церковная утварь. Тогда же, наряду с поисками подходящего здания для размещения Коложской церкви и монастыря, стали выдвигаться и различные проекты реставрации Борисо-Глебской святыни. В 1856 год император Александр П; обратив внимание на бедственное состояние древнего гродненского храма, дал указание "отпустить из казны на восстановление его такую денежную сумму, которая только потребуется". В живой же действительности все оказалось значительно сложнее, и это касалось не только денежных средств, но и различных вариантов решения проблемы: первою, частичного, затрагивающего лишь вопросы, связанные с восстановлением храма и второго - комплексного, включающего в себя как реставрацию церкви, защиту от разрушения самой Коложи, так и укрепление берегов Немана. В конце-концов комплексный вариант спасения Коложи был признан наиболее приемлемым. На основании императорского указа Святейший Синод своим постановлением от 10 сентября 1863 года за № 3108 выделил Литовской консистории 10300 руб. "на исправление и возобновление Гродненской Борисо-Глебской церкви". В то же время Синод предоставлял митрополиту Литовскому и Вилеискому Иосифу (Семашко) право на пополнения недостающей суммы до 12000 руб. "за счет пожертвований на сие любителей древности". Во исполнение этого предложения Литовская консистория поместила в Санкт-Петербургских и Московских "Сенатских Ведомостях" объявления о сборе пожертвований на восстановление древнейшего гродненского храма. Через непродолжительное время часть недостающей суммы была собрана. Наиболее значительные взносы при этом сделали: уездный судья Савайский из Ковно; супруги Александр и Анна Стаковичи из Петербурга, граф Вадим N. из Москвы. Мною было взносов и без указания имен жертвователей. "Приглашения" к пожертвованиям на Коложский храм помещались также и на страницах "Литовских епархиальных ведомостей за 1864 год". Здесь, кстати, сообщалось о том, что "Святейший Синод", желая скорейшего восстановления сей драгоценной древности и имея в своем распоряжении капитал; пожертвованный купцом Иваном Сорокиным на поминовение души последнего и ныне простирающийся до 10300 руб., отпустил его в счет затребованной купцом Сидоровским суммы в ведение Литовского епархиального начальства".
        

[Der Schatten]

14 ноября 1863 годи Литовская духовная консистория заключила контракт с гродненским купцом первой гильдии Феодосией Ивановичем Сидоровским "на отдачу ему оптом подряда на возобновление разрушенной древней Борисо-Глебской православной церкви, состоящей в городе Гродне на Коложе, а также на укрепление обрушившееся под оной горы и берега реки Немана)" Выбор консистории в качестве подрядчика Ф.И.Сидоровского был неслучайным. Переселившийся из Костромской губернии в Гродно купец являлся искренним ревнителем Православия, известным своим усердием и ревностью к восстановлению и постройке церквей в Литовской епархии. Начиная с 18-59 года он построил заново и капитально отремонтировал на Гродненщине и Виленщине девять церквей. Причем, две из них (Изабелинская церковь и Слонимский собор) были восстановлены им за собственные средства. Свою церковно-строительную деятельность Сидоровский не прекращал даже во времена польского восстания 1863 года, когда ему "при переездах до церковных построек по лесистой местности от города Лиды до городов Слонима и Кобрина", приходилось "неоднократно подвергаться смертельной опасности со стороны мятежников" Тем не менее к чести Сидоровского все начатые им постройки завершались благополучно и в срок, за что купец был удостоен благодарности со стороны виленского генерал-губернатора К.П.Кауфмана и двух благословений со стороны Святейшего Синода.
         В силу важности предстоящих работ на Коложе новый контракт был составлен с особой тщательностью. По нему подрядчик обязывался все "капитальные починки и восстановления" производить в полном соответствии с проектами и сметами, составленными строительным департаментом в Петербурге. Много места в контракте уделялось качеству строительных материалов, "все они должны были быть надлежащего достоинства: камень булыжный - твердый; известь - свежа и хорошо возжена; песок - чистым; бревна, доски), бруски - из живого и здоровою дерева; равным образом и все другие материалы должны быть лучшего качества и доброты". Отоваривались в контракте и вопросы, связанные со складированием и расходованием материалов, контролем за соблюдением правил техники безопасности, правильностью проводимых работ и порядком их финансирования. В целом же в контракте отмечалось, что "означенную операцию подрядчик Сидоровский должен произвести оптом на объявленную ему духовной консисторией сумму - 12000 руб". При необходимости он мог получить из казны в задаток денежные средства, за которые он должен был представить туда свой благонадежный залог по принципу "рубль за рубль". Окончательное завершение работ планировалось на лето 1865 года, однако, главная задача - предотвратить подмыв горы и обвал церкви была признана договаривающимися сторонами самой неотложной. Немалое значение придавалось в контракте непосредственным исполнителям проекта: "потребные для работы мастеровые и рабочие люди должны быть здорового и сильного сложения опытные и совершенно сведущие в своем ремесле. У всех у них должны быть "законные виды на жительства, заявленные в местной полиции". За появления среди рабочих беспаспортных, беглых или бродяг вся ответственность возлагалась на подрядчика. Он же отвечал за устройство стеланий (стеллажей) и подмостков, "если по этой причине произойдет какой-либо несчастный случай". Для должного наблюдения за производственными работами духовное ведомство нанимало "особого техника-производителя работ, которому подрядчик, его приказчики, мастеровые и рабочие люди во всех законных требованиях непременно должны ему повиноваться и без его указания, согласия и без нарядов никаких работ не производить". Подрядчик, со своей стороны, также должен был иметь одного мастера "понимающего чертежи, которому производитель работ будет давать нужные пояснения и указания, а тот уже обязан все толковать подмастерьям и смотреть за точностью их исполнения".
         В течение ноября-декабря 1863 года в районе обвала церкви велись ежедневные земляные работы и только под Рождество вместе с морозами они были приостановлены. Малоснежная зима позволила вновь возобновить начатые ранее работы уже в марте месяце. Тогда же в реализации контракта выявились трудности, о содержании которых частично упоминалось в договоре между Ф.И.Сидоровским и гродненским жителем Ф.Л.Стефановским, подписанном ими 21 мая 1864 года. В этом договоре Сидоровский, в частности, писал: "Милостивый государь Фердинанд Людвикович, приняв на себя почин и постройки разных церквей по Литовской епархии и не имея возможности самолично распоряжаться сними работами, поручаю вам полное управление и присмотр за этими постройками..,". Одновременно Сидоровский передавал Стефановскому все права на заключение других контрактов и договоров по церковно-строительным делам, контроль за ходом работ на всех объектах, а также возможность писать от его имени различные прошения и жалобы, а также представлять его интересы в различных "судоговорениях", словом "действовать" неограниченно по всем без исключения делам так, как бы он сам действовал для своей пользы".
        

[Der Schatten]

 Трудно сказать, какие еще причины, кроме ссыпок на традиционную загруженность делами, стояли за этим шагом купца, но как видно, сделан он был неслучайно. Спустя два года, 26 мая 1866 года, подрядчик в своем прошении на имя генерал-губернатора Кауфмана невольно прояснил причину своего личного отхода от ведения работ на Коложе следующими обстоятельствами. "В 1863 году, когда предположено было возобновить древнюю разрушенную в г Гродно Борисо-Глебскую церковь, укрепить берег при оной реки Неман, я принял означенные работы за 12 тыс. руб., но для того; чтоб приступить к ним в 1864 году к оным потребовались изменения к сметам на дополнительные работы: до наступления зимы необходимо было не только полностью засыпать обрыв горы, но еще, чтобы сберечь от уноса весеннею водою свежей насыпи, необходимо было также на протяжении 50 саженей устроить из большого булыжного камня стену в две сажени, потом в 1865 году прежние проекты начальством найдены были неудовлетворительными и вместо дополнительных работ был составлен новый проект, от чего все прежние работы само собою приостановились с большими моими убытками...".
         Ссылаясь на свои заслуги в церковно-строительной деятельности, Сидоровский просил у Кауфмана предоставить ему возможность продолжить начатые работы уже по новому проекту, чтобы тем самым устранить взаимные претензии (его к казне и казны к нему) и дать ему отрадное утешение - окончить начатый в восстановлении древнейший памятник Православия в Литве". Судя по всему, ходатайство что на ту пору успеха не имело. Вместе с тем в ходе возникшего разбирательства этого дела в специально созванной комиссий, Ф.И.Сидоровский напомнил членам ее о том, что он взялся за Коложу, при отсутствии достаточного финансирования со стороны духовного ведомства, рассчитывая при этом "пополнить собственными средствами тот недостаток денежных сумм, который вследствие уступки моей и малого размера сметных цен неминуемо должен был оказаться (обнаружиться) при доведении работ до совершенного окончания". "Таким образом, заявлял купец, из изложенного им комиссия может усмотреть, "что нежелание извлечь какой-либо барыш руководило мною при согласии принять на себя устройство Коложской церкви, а то нравственное чувство православного христианина, о котором я не желал бы высказываться здесь, и если сейчас намекаю на него, то единственно потому, что вынуждено поставлен в положение торгоша-подрядчика с обязанностью подлежать совершенно неожиданному для себя расчету и даже начету, когда работы не только не окончены согласно контракту, но и далеко еще не доведены до окончания". Комиссия при изучении конфликта нашла признаки нарушения контракта как с одной, так и с другой стороны. Выход из сложившейся ситуации, как следует из материалов дела, предложил сам подрядчик, заявивший, "не имея привычки заводить процессы (т.е. судебные разьирательства. - В.Ч.), я и в настоящем случае готов согласиться не иметь претензий за нарушение без моего согласия контракта, но не иначе как на следующих условиях: или чтобы расчет со мною был сделан без уступки со сметной суммы процентов, а по ценам сметным, или чтобы меня освободили от всяких начетов…".

[Der Schatten]

Обоюдные претензии (заказчика. и подрядчика) сдерживали восстановительные работы, ставили их на грань срыва, вынуждали временно или навсегда уходить от дел (случай с Сидоровским) и т.д., но худо- бедно берега Немана укреплялись, и сползание Коложи в сторону реки все же было при остановлено. Имена непосредственных участников акции по спасению Борисо-Глебской церкви в полном объеме пока еще не известны, однако некоторые сведения о них и о характере восстановительных работ можно найти в тексте уже упомянутого контракта от 8 октября 1861 года между поверенным подрядчика Феодосия Сидоровского Фердинаном Стефановским и жителями Августовской губернин братьями Никифором и Кирьяном Лебедевыми. По этому контракту Лебедевы брали на себя обязательство: 1)"вывести на берегу Немана против древней Борисо-Глебской православной церкви в г.Гродно каменную стену длинною 52 сажени, высотою 2 и три четверти сажени, а всего 43 квадратных сажени из крупного булыжного камня, положенного насухо на мху, согласно утвержденной на сей предмет смете, из камня величиной от одного до пяти футов с грубой ополкою лица и постелей у лицевых камней"; 2) до начала постройки стены "сейчас же на всем пространстве означенного берега подсыпать и утрамбовать крепко от свай берега вверх на 2 и три четвертью сажени землю так, чтобы она образовала правильный косогор, для каковой работы употребить не менее 25 рабочих землекопов, а равно выписать в достаточном числе каменщиков - мостовщиков, опытных в подобных работах"; 3) "понимая всю важность и безотлагательность этого дела, присовокупляем, что камни снизу от свай берега будут самые большие и прилаживаться один к другому они будут плотно и сильно с применением тяжелых трамбовок по всей длине стены"; 4) "за все таковые работы с нашими мастеровыми, рабочими и всеми прочими необходимыми к тому принадлежностями условились мы, Лебедевы, с поверенным Стефановским брать с него по десять рублен за каждую квадратную сажень, а всего за 143 сажени 1 тысячу 430 руб., в счет коих на усиленную заготовку материалов и доставку по железной дороге известных мастеровых, получим мы, Лебедевы, от Стефановского при заключении контракта 500 рублей, а остальные будем получать от него по мере успеха и хода работ. Означенную каменную стену будем стараться окончить постепеннейшим и прочным образом до наступления холодного времени настоящей осени, в случае же неуспеха, вывести эту стену не ниже полторы сажени до наступления морозов, а остальное пространство по всей линии окончить с наступлением будущей весны 1865 года". Судя но всему, братья Лебедевы энергично взялись за дело. Согласно квитанции на заготовленные материалы, инструменты, а также производственные работы ими было употреблено 163 каменщика, 62 плотника и около двух с половиною тысяч чернорабочих (2434), которым было выплачено за их труд свыше 2075 рублей; использовано большое количество булыжного камня, гашеной извести, песка, кирпича, воды, веревок, др. материалов, а также инструментов: 84 лопаты, 42 колесные тачки, 42 трамбовкп и др., на что было израсходовано 1721 рубль. Всего же за рабочих, материалы и инструменты было израсходовано свыше 3796 рублей. Несмотря на это, в силу разных причин сдача объекта заказчику явно затягивалась, тем более, что местным властям все более становилось понятным, что восстановление древнейшего православного по старым проектам и сметам невозможно. Вместе с признанием этого факта, равнозначного оправданию подрядчика Сидоровского, генерал-губернатор К.П.Кауфман сообщал 11 мая 1867 года министру внутренних дел о том, что восстановление Коложи заключается не только в восстановлении храма и укреплении берега Немана, но и в прокладке к церкви проезжей мощеной дороги, а также в строительстве моста через Городничанку, и что своих средств на это в Гродно не имеется. По этой причине начальник края просил ассигнований на данные дополнительные объекты "с отнесением их на содержание водных и сухопутных сообщений". Для изучения данного вопроса министерство 4 октября 1867 года приняло решение откомандировании в Гродно статского советника, инженера Штукенберга, но из-за ранней зимы такая поездка стала возможной только весной 1868 года, По прибытии в Гродно петербургский чиновник ознакомился не только с проектами и сметами всех восстановительных работ, составленными инженер-капитаном Милашевичем и утвержденными 14 марта 1866 года правлением IV округа ведомства путей сообщения, но и лично побывал на строительных объектах. Сделав заключение, что на укрепление берега Немана, устройство двух шоссейных дорог, ведущих из города к Коложе и строительство мостика через Городничанку понадобится около 130 000 рублей серебром, тогда как на восстановлений самой церкви необходимо было по новым сметам не менее 20 000 рублей серебром, Штукенберг высказал мнение о необходимости восстановление здесь "прежде всего самой церкви и неразлучных с нею работ". При этом он в целом положительно оценил сделанное в этой области купцом Сидоровским и его поверенным Стефановским. Он, в частности, полагал, что "из береговых работ присыпка к откосу принесла им большую пользу, так как остановила дальнейший обвал берега, имевшего против самой церкви почти отвесной обрыв". Правильным было признано и то, что "подсыпки к берегу, состоящие из красной каменной глины, брались наверху с площадки, что слева от церкви, так как местность тут была выше подошвы церковного здания, которое казалось как бы в яме, что теперь устранено...".

[Der Schatten]

В качестве недостатков при проведении береговых работ, было названо "неудовлетворительное устройство сплошною ряда шпунтовых свай, не пропускавших как следует вытекающие из под горы весьма сильные ключи, которые растворяли синеватую плотную глину, составляющую мощный пласт выше их, и она потеряв всякий уклон, выперала свайный ряд вперед; не сделалось этого только при начале ряда почти по течению реки, где были оставлены для ключей два прохода". Критические замечания вызвал у Штукенберга и выведенный братьями Лебедевыми фундамент для возведения обвалившейся церковной стены, получившей, по его мнению, значительную осадку даже от собственного веса, хотя стена на нем еще и не возводилась.
         Отметив непозволительно высокую стоимость проекта, составленного военным инженером Милашевичем, представитель министерства среди недостатков проекта назвал то, что в него не был включен вопрос об "отводе от правого берега струи высоких вод Немана, способствующей повреждению берега как Коложанской горы, так и Замковой". В конце-концов в своем донесении о результатах поездки в Гродно Штукенберг пришел к следующему заключению: "1) устройство проектированных инженером Милашевичем проезжих дорог к Коложской церкви: около Немана вниз по Замковой улице отложить навсегда, а шоссе в объезд Замковой горы - до времени; 2) проектируемый мост через Городничанку вовсе не строить, ибо здесь достаточно перехода из нескольких (колоченных брусьев, который весной в виде плота можно отводить в сторону; 3) самый берег Немана против церкви укрепить согласно проекту с некоторыми вышеотмеченными изменениями того что было сделано по линии духовного ведомства (и купца Сидоровского. - В.Ч.), включая новую закладку шпунтовых свай, каменную кладку и посадку по склону берега кустов Виргинии по примеру того, как что было сделано на склонах Замковой горы; 4) для ослабления губительного воздействия вод Немана на Коложу следует забить ряд свай, скрепив их сверху и понизу фашинами, продолжив ряд свай в реку от 5 до 7 саженей; 5) при возобновлении разрушенной стены Коложской церкви, фундамент которой нельзя слишком много углубить в откос берега, основать его на чугунных сваях, б) в устранении могущих возникнуть претензии из-за желания начальника края производить упомянутые работы хозяйственным способом считаю необходимым дополнительно справиться с контрактом купца Сидоровского; 7) на ключи, вытекающие в изобилии при подошве берега Коложанской горы, где наверху находится древняя церковь следует обратить особое внимание, исходя из того, что вода их железистая и считается целебною, привлекая сюда и теперь людей, купающихся в их воде с гигиеническою целью. Так как нигде в околодке нет по берегам Немана столь ключистого места, то не было ли это поводом для основания в древнее время именно здесь церкви? Может быть при исследовании и обнародовании сведений об целительных свойствах этих ключей духовное ведомство устроит здесь купальни, обделает родники, и они привлекут сюда богомольцев, что принесет обоюдную пользу и даст средства на общественный счет".
         Признавая упомянутые работы безотлагательными и важными для Православия края, Штукенберг свой отчет неожиданно завершил теряющими всякую логику размышлениями: "если власти намерены Коложанскую церковь возобновить с совершенной перестройкой, утратив древний вид стен, то не лучше ли перенести ее на другое место, удалив ее от берега на безопасное расстояние? Такое решение сделало бы почти все побочные работы ненужными". По мнению инспектирующего, таким наиболее удобным местом могла бы стать "площадка позади церкви около 60 сажней от берега вод". Технико-строительный комитет МВД, куда передач Штукенберг свое "донесение", в основном согласился с его предложениями. Что же касается вопроса о восстановлении Коложской церкви в прежнем виде или ее переносе на новое место с потерей древней сомобытности, то в данном случае, министерские чиновники отдали его решение на откуп местного светского и духовного начальства. Вместе с тем, в документе указывалось на то обстоятельство, что "на все население г.Гродно в 25,5 тысяч жителей, православных включая и войско не более 2 тысяч для которых уже есть в городе две церкви, из которых одна соборная, и еще, третья (Свято-Александро-Невская. - В.Ч.) строится в центре города". А это давало чиновникам право с учетом того, что Коложская церковь, имеет незначительные размеры ("длины 9 и ширины 6 сажень"), склоняться в сторону решения о переносе церкви на новое место. И тем не менее, линия на сохранение, консервацию и восстановление Борисо-Глебской церкви все-таки победила. Твердую позицию в этом деле занимали архитекторы Н.М.Чагин и П.И.Форбан, проводившие вместе с Штукенбергом освидетельствование данного объекта. Большую роль по привлечению внимания общественного к уникальному памятнику православной духовности сыграла экспедиция Русского археологического общества в составе художников Д.М.Струкова, С.А.Покровского и архитектора И.И.Горностаева, а также - Северо-Западное отделение Русского географического Общества, в которое входили художники - И.П.Трутнев, В.В.Грязнов и др. Многое сделал для сохранения Коложи большой поклонник старины, попечитель Виленского учебною округа П.Н.Батюшков.

[Der Schatten]

В 1872 году в уцелевшей алтарной части храма была устроена на пожертвование частных лиц часовня; в связи с этими грудами гродненского губернатора А.Е.Зурова и епископа Евгения разрушенное церковное здание было приведено в некоторый порядок: были заложены кирпичом входы на лестницы в стенах боковых апсид, и главное, "древние, узкие, стройно-фигурчатые окна в отделении алтаря и в некоторых других местах были заложены наглухо, а пробиты новые для окон отверстия, более просторные и прямые" Все это позволило совершать в древней святыне в летнюю пору (по воскресным и праздничным дням) вечерние богослужения. При всем благородстве помыслов верующих такого рода "реконструкция" храма не могла не иметь своих отрицательных последствий. В 1889 году произошли новые разрушения церкви - обвалилась апсида диаконнка. Посетивший незадолго до этого Коложу историк-профессор М.О.Коялович, печалясь о бедственном состоянии храма, возлагал великое упование по делу о восстановлении его на недавно образовавшееся в городе православное Софийское братство. В своей статье "Поездка в Западную Россию", помещенной в 1887 году в "Церковном Вестнике" (№ 10, с.190), он писал: "Начинает уже рассеиваться русский туман общественный, застилающий Коложские развалины… Но наши грехи пред святой древностию так велики, что для полного искушения их недовольно одних местных сил, хотя бы и весьма ревностных. Для этого нужно более дружное участие всей Святой Руси. Пусть от ее щедрости совсем рассеется туман, застилающий эту святыню в русском общественном сознании... Пусть старый, исторически-седой Киев и его богатая наследница Москва приложат свои заботливые старания и воздвигнут из пагубного уничижения их ранее дорогое детище - Гродненскую Борисо-Глебскую святыню". И голос М.О.Кояловича был услышан.
     В 1892 году по инициативе епископа Иосифа (Соколова) начались переговоры с министерством путей сообщений и непосредственными виновниками губительного для Коложи изменения русла реки Неман - местными лесопромышленниками "о сохранении от дальнейшего разрушения Борисо-Глебской церкви". Последние, приняв во внимание как древность храма, так и религиозные чувства горожан, взяли на себя значительную часть расходов на ее консервацию, ибо о разрушении гавани промышленники и думать не помышляли. В конце 1894 - начале 1895 года вопрос об восстановлении самой церкви "без малейшей порчи старинных стен" был наконец согласован с Императорской церковно-археологической комиссией, Литовской консисторией и Гродненским церковно-строительным присутствием. Производство работ при этом взял на себя приемник Ф.И.Сидоровского - Арсений Моисеевич Пименов. Наблюдение за консервацией памятника было возложено на губернского архитектора и инженера Н.Б.Романова. Все работы сводились к следующему: на южной половине, с западной и некоторой части восточной сторон церкви, были устроены легкие деревянные стены, состоящие из брусчатых стоек и раскосов, обшитые снаружи досками. Для придания большой устойчивости южной стены были сделаны контфорсы из брусьев. Вся церковь по вновь установленным стропилам была покрыта деревянной крышей. На ней устроили главку с ажуреным чугунным позолоченным крестом. С западной стороны были сделаны входные двери с притвором, досками подшит потолок. Закладку работ, ровно как и освящение храма (2 мая- 15 июня 1896 года), совершал, как свидетельствует в "Гродненской старине" Е.Ф.Орловский, епископ Иосиф (Соколов). В 1904 году гродненские ревнители православия из местного Софийского братства поставили вопрос о восстановлении Коложской церкви в первоначальном виде "с возведением недостающих частей по образцу существующих". Над исследованием памятника и проектом его полной реставрации много работал в те годы П.П.Покрышкин. В 1910-1911 годах в церкви были проведены серьезные консервационные работы, заложены ниши и портал северной стороны. В 1934 году в стенах Коложской церкви вновь появились трещины, в связи с чем специальный комитет по укреплению памятника осуществил ряд мероприятий по укреплению берегового откоса и планировке окружающего церковь участка до первоначального древнего уровня. В советское время церковь Бориса и Глеба на Коложе была закрыта для богослужений. В 1948 году она являлась филиалом Гродненского областного историко-археологического музея, а с 1977 года филиалом Республиканского музея истории религии и атеизма. Начиная с 1967 года, т.е. со времени объявления Замковой горы и Коложской церкви историко-археологическим заповедником, здесь неоднократно проводились ремонтно-восстановительные работы, но справедливости ради следует признать, что наиболее устойчивая база для спасения этих выдающихся исторических памятников была все-таки проведена во второй половине ХІХ - начале ХХ веков. В 1991 году Борисо-Глебская церковь вновь возвращена верующим. Длительный исторический опыт реставрации и восстановления Коложского храма, ныне взятого на учет в ЮНЕСКО, может и сегодня принести свою пользу.

В.Н.Черепица, зав.кафедрой истории славянских государств ГрГУ им.Я.Купалы.
http://www.orthos.org/grodno/gev/october2002/hist_page.htm

[sembat]

В сегодняшнем "МВ" шикарное продолжение о привокзальной площади Гродно с фотками от В. Саяпина. Советую купить !

[sembat]

Сегодня был у Пивоварчика С.А. , он показал новую книгу о Гродно. Только на днях вышла. Сборник статей о истории Гродно разных авторов. Есть и его статья о Гродненской крепости. Книга в мягком переплёте. Название не помню. В свободной продаже не будет. Весь тираж забрали в горисполком(или облисполком). Пару экземпляров отдадут по библиотекам. Там и надо искать, когда появится.

[Der Schatten]

В сегодняшнем "МВ" шикарное продолжение о привокзальной площади Гродно с фотками от В. Саяпина. Советую купить !

Статья о Советской площади В.Саяпина появилась в Гродненской правде. И 2 фото, которых у нас пока нет. Там он сказал, сколько у него фотографий города: 150 пленок!!!

[sembat]

Газету купил. Он даёт тот же текст, что и в "МВ" ? Только с другими фотками ?
Сегодня заходил в книжный магазин. Вышло 3 новых книги-фотоальбома "Гродно". Разных авторов и с разными фотками. В одной нашёл старое фото парка Жилибера с датой 1930 год. У нас такого вроде нет.
Вышел также путеводитель " Королевский город Гродно" 2-е издание, с дополнениями и изминениями.

[DEEP]

"Вечерний Гродно" опуликовал статью - сравнение.

Народ все больше и больше начинает интересоваться историей.
Почитал статью, посмотрел снимки. Закралась мысль - а может и нам ограничить доступ к полноразмерным фото и сделать такие же жесткие вотермарки как у Ворошильского?

[Der Schatten]

"Вечерний Гродно" опуликовал статью - сравнение.

Народ все больше и больше начинает интересоваться историей.
Почитал статью, посмотрел снимки. Закралась мысль - а может и нам ограничить доступ к полноразмерным фото и сделать такие же жесткие вотермарки как у Ворошильского?

Обсуждение этого давайте сюда http://forum.grodno.net/index.php?topic=20387.780

[sembat]

Игорь ТРУСОВ, Андрей Чернякевич

Легенды нашего города

…И снова, в который раз, хочется вернуться к преданиям и легендам, связанным с дворцом вице-администратора. Например, что внутри его на стенах под слоями штукатурки сохранились уникальные фрески-иконы.

«…Погруженный в полумрак, – писал спустя годы Здислав Ципель, которого мы уже вспоминали, блуждая по улочкам «Нового света», – в тени высоких, густых деревьев и заслонявших окна кустов, на нас всех он производил невообразимое впечатление. На стенах внутри дворца были нарисованы фигуры святых. Это были изображения, выполненные в византийском стиле. Они представляли аскетические фигуры с пронзительно смотрящими огромными грустными глазами…» Этот всепроникающий, разящий взгляд святых до сих пор устремлен на нас сквозь века…

Духовное и земное
В 1845 году Гродно становится местом пребывания второго викария Литовской епархии. Тогда же духовные власти всерьез озаботились приобретением отдельного дома для епископа, в котором первоначально планировалось разместить и Борисоглебский монастырь. Дворец графа Валицкого подходил для этих целей лучше всего, но его хозяин, почувствовав немалый куш, стал торговаться и поднял цену до 20 тысяч рублей – огромной по тем временам суммы. Только когда церковники всерьез задумались о покупке взамен дворца Валицкого дворца князя Четвертинского – более известного теперь как бывшая Медицинская академия, граф уступил свою недвижимость за 17 тысяч рублей. Еще 3 тысячи ушло на то, чтобы привести особняк в порядок (для сравнения: на спасение Коложи примерно тогда же предполагалось выделить 12 тысяч рублей). Не исключено, что граф Валицкий испугался расследования о  фондах православной церкви, которое проводилось губернскими властями.

Как дворец превратился в дом
Именно с этого времени трехэтажное здание, замыкающее собой архитектурный ансамбль Городницы, и стало именоваться «архиерейским домом». Рядом, в северном флигеле, размещалась «возовня» (каретная) и, очевидно, жилье для слуг, в южном – кухня и службы. Кроме того, в одном из флигелей находилась часть архива губернского правления.
Прямо в главном корпусе здания резиденции архиерея располагалась домовая церковь в честь св. Иоанна Предтечи, но в 1874 году (по другим данным – в 1875) она была переведена в южный флигель, над которым достроили галерею с колокольней, и освящена в честь виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия.
При архиерейском доме жили и учились молодые псаломщики, работал церковно-археологический музей и научный центр. 26 ноября 1904 года в здании  архиерейского дома состоялось учредительное собрание гродненского церковно-археологического комитета. Комитет ставил перед собой цель: «Изучение вещественных и письменных памятников церковной старины в Гродненской губернии, по мере возможности охранять таковые от порчи или истребления и приводить их в известность через описания, а также изучать местные церковные обряды и религиозные обычаи, и вообще – состояние местной епархии…» Одним из первостепенных заданий комитета стало «устроение церковного древлехранилища для сбережения важных памятников и документов». Одним из первых председателей комитета стал директор мужской гимназии А. Пигулевский…
Здесь же находилась мастерская иконной живописи Постникова, Струпинского и Ко. Даже простой перечень предлагаемых ими работ впечатляет: «На золочено-чеканных и живописных фонах иконы, – говорилось в рекламном объявлении из «Епархиального вестника», – на дереве, холсте, металлах и стекле. Иконостасы с резьбой и позолотой. Расписывание стен внутри и снаружи. Черчение эскизов для росписи стен. Портреты с натуры. Золочение и серебрение гальваническим способом и через огонь церковной утвари».

[sembat]

Православный Гродно
И все же главными лицами во дворце оставались православные иерархи. Уже первый из них – епископ Игнатий (Железовский) отличился высоким усердием в продвижении православной веры среди местной паствы. Сменивший его на посту епископа Брестского владыка Иосиф был известен своим скромным образом жизни: путь от архиерейского дома к Коложе, где он проводил службу, епископ проделывал пешком…
23 января 1900 года состоялось торжественное открытие самостоятельной Гродненской епархии, первым епископом которой стал первосвященник Иоаким (Левицкий). Это при нем был открыт женский монастырь в Красностоке и построен собор в Бресте. Уже в годы революции епископ как-то обронил: «...Мне ставят в вину то, что я сочувствовал Союзу русских людей. Но как же я мог не сочувствовать этому Союзу, когда на его знамени было написано: за православие, самодержавие и русскую народность». (Есть что-то символическое в том, что первый глава Гродненской епархии был убит большевиками в 1920 году в Крыму – его распяли вверх ногами у Царских Ворот кафедрального собора Севастополя.)
Не менее драматичной оказалась судьба и остальных православных иерархов. Последний заставший Российскую империю архиепископ Михаил (Ермаков) уже после гражданской войны в 1924 году стал экзархом Украины, где вынужден был противостоять церковному расколу, направленному на отделение местной церкви от Московской патриархии. Архиепископ Алексий (Громадский) был убит на Украине во время Второй мировой; епископы Савва (Советов) и архиепископ Пантелеймон (Рожновский) бежали из Гродно, спасаясь от советской власти,  один в 1939 году, другой – в 1944; епископ Владимир (Тихоницкий) насильственно выслан польскими властями за пределы епархии в начале 1920-х за то, что посмел выступить против полонизации церкви.
Один из свидетелей этого события, бывший студент Виленской семинарии архимандрит Алексий, позже вспоминал: «...В канун одного из великих праздников  …Владыка Владимир с неземным проникновением молился в алтаре, как бы предчувствуя, что наступает пора испытаний. Ему докладывают, что в архиерейском доме его ждут представители архиерейской власти якобы для переговоров. Владыка знал, что это только предлог для его ареста. Чтобы не тревожить паству, он тихонько покидает алтарь через боковые двери и идет в свои покои. Там ему объявляют, что он лишен свободы, его увозят в заточение в один из монастырей. Весть молниеносно доходит до собравшихся в соборе людей, и все православные спешат защитить своего дорогого архипастыря. Владыка уже в карете, окруженный польскими чиновниками. Народ устремился к нему, хватаясь за лошадей, за колеса кареты, желая удержать его. На площади появляется полиция, которая разгоняет толпу. Карета удаляется, но еще видна благословляющая рука святителя...»
http://vgr.by/index.php?option=com_content&task=view&id=2103&Itemid=49

[Der Schatten]

Почему костелы переходят на электронную музыку?

Каждое воскресенье прихожане Фарного костела в Гродно погружаются в молитву под величественные звуки органа. И только те из них, у кого есть музыкальное образование, не могут в эти минуты полностью отстраниться от мирских проблем. Инструмент уже не звучит так, как прежде, а когда органист отрывает пальцы от клавиш, продолжает играть… самопроизвольно.

Ремонт 70-летнего органа в Фарном костеле казался несбыточной мечтой. За это время не было ни одного капитального ремонта. Но самый большой урон нанесло не время, а пожар, случившийся летом 2006 года и повредивший главный алтарь. Не всегда на пользу шло и переделывание деталей, которым пытались заменить отсутствие качественного ремонта: в Гродно профессионалов не было. Впрочем, нет их и сейчас.
Московские музыканты (им довелось играть на концертах, организованных в храме областной филармонией), посоветовали настоятелю костела ксендзу Яну Кучинскому обратиться за помощью в Германию, которая славится высококлассными специалистами. Так и сделали. Немцы побывали в Гродно, но диагноз поставили неутешительный: на ремонт потребуется 120 тысяч евро. Где их взять, если приход еле справляется с дорогостоящим ремонтом алтаря?
Как же обрадовались прихожане, когда узнали, что на восстановление инструмента горисполком выделил первые сто миллионов рублей! По словам настоятеля костела ксендза Яна Кучинского, в Германию уже отправили письмо с просьбой заключить договор на поставку необходимых деталей. 
Кстати, Гродно – единственный город в Беларуси, в храмах которого сохранились три ценных инструмента. Самый старинный находится во Францисканском костеле. Снаружи творение мастера Матеуша Краевского выглядит так же, как и в середине XVIII века. «Деньги на его создание пожертвовала Констанция Лозова, жена гродненского маршалка, прожившего, говорят, 104 года», – рассказывает настоятель ксендз Юзеф Макарчик, позвякивая связкой ключей. Кстати, за счет этого семейства был возведен и алтарь Фарного костела. В знак благодарности рядом со святыми и апостолами были установлены и скульптуры, изображавшие щедрых супругов. Деревянная фигура Самуэля Лозовы сгорела, по иронии судьбы, во время злополучного пожара.
Скрипучие ступеньки ведут на балкон, где установлен орган. «Молчит уже четыре года, – сетует ксендз Юзеф Макарчик, открывая дверцу, чтобы продемонстрировать «внутренности» огромного музыкального организма. – Прежде на нем играл магистр музыкознания Юзеф Садовский, он получил специальное образование в Варшаве, но пять лет назад ушел из жизни».
Теперь величественное звучание заменяет синтезатор. Рядом с ним в углу высятся горы песенников. В 1980-е годы механические системы стали заменять электроникой. Не удалось этого избежать и органу Францисканского костела: его в 1989 году перестроил вильнюсский мастер. Но вернуть первоначальный вид еще можно. Ксендз Юзеф надеется на деньги Евросоюза: такой выход предложили специалисты из польского Министерства культуры, поскольку речь идет об историко-культурном наследии двух народов. Год назад они тщательно осмотрели инструмент и пришли к выводу, что капитальный ремонт необходим.

[Der Schatten]

А вот орган Бернардинского костела из-за кустарной переделки, похоже, навсегда утратил историческую ценность. Старший научный сотрудник проблемной научно-исследовательской лаборатории музыки Белорусской государственной академии музыки Владимир Невдах не уверен, можно ли его отреставрировать. Хотя этот экземпляр гораздо скромнее своего предшественника, установленного в 1912 году мастером Адольфом Гоманом и дополненного в 1931-м швейцарским электромотором. Орган сгорел вместе с крышей костела в июне 1941-го. А когда точно изготовили тот, что стоит сегодня, никто уже и не помнит. Его привезли из Риги 30 лет назад. Он продолжает издавать звуки благодаря стараниям местных умельцев пана Стасека и пана Марека. Один из них работал настройщиком пианино, второго всегда можно увидеть на ярмарке в день святого Казимира – он продает дудочки. Настоятель костела ксендз Антоний Ханько о ремонте не задумывался: прихожане довольны и такой музыкой, а для концертов инструмент все равно не годится.
В храмах по всей стране сохранилось около ста инструментов, и большинство из них в плохом состоянии. Владимир Невдах причину видит в нехватке специалистов. До недавнего времени ремонтом в республике занималась всего одна семья. После того как отец ушел из жизни, его дело продолжает сын, но у него всего две руки. А чтобы реставрацией занялись за рубежом, инструмент нужно разобрать и вывезти из страны. Большинству приходов такая дорогостоящая процедура не по карману.

Эксперт «Вечёрки»
Заместитель начальника управления по охране историко-культурного наследия и реставрации Игорь Чернявский:
 – На уровне нашего управления реставрация органов не обсуждалась ни разу, хотя проблема, безусловно, есть. Хочу отметить, что бюджетные деньги выделяются на восстановление тех объектов, которые внесены в список историко-культурного наследия. Например, в Фарном костеле в Гродно таковым является алтарь.
http://vgr.by/index.php?option=com_content&task=view&id=2131&Itemid=49

[sembat]

Странно, что в статье не упоминается про орган в Бригитском костёле. Когда я был там и разговаривал со смотрителем и показывал старые фотки внутреннего убранства костёла, первый его вопрос был, нету ли у меня старых фото на которых изображён их орган. Что с ним стало я не стал спрашивать. Но из нашего разговора я понял, что если алтарь они собираются делать новым, не воиспроизводя по старым фото, таким каким он был ранее. А вот орган они собираются востанавливать именно таким, каким он был изначально. Так что, если кому попадётся такие фото с органом, сообщите мне !