23 июня в 10 часов утра мы ушли на восток в сторону Минска. По дороге мы узнали, что был предательский приказ освободить танки, машины от горючего – готовились [?] учения. Ни один танк, ни самолет с гродненского полигона не поднялся. Гарнизон о войне услышал внезапно, как и мы. Семьи не были эвакуированы и жены с детьми шли в Россию. Немецкие самолеты очень низко опускались и с пулеметов расстреливали шедших по дороге. Военных машин не было, никакой военной техники по дороге не было. Мы пришли в этот день в город Лиду. Там было спокойно.
Что-то не вяжется с этими восспоминаниями:
"Бронислава Григорьевна Козловская (на момент начала войны – работница Лидской обувной фабрики):
“В понедельник, 23 июня, мы все вышли на работу как обычно, хотя в воскресенье сильно бомбили город. В этот день, часов в 11 дня, к фабрике с криками подбежали дети. Центр города очень сильно бомбили. Рушились дома. Рабочие бросились к своим домам, чтобы спасать оставшихся там детей и стариков. Директор фабрики Орлов приказал закрыть проходную и людей не выпускать. Рабочие выломали ворота и толпой бросились на улицу. Самолет, который летал очень низко, стал расстреливать их из пулемета. Очень многие остались лежать прямо на мостовой и тротуарах. Вместе со многими был убит председатель месткома фабрики”.
Елена Ярмонтович (на момент начала войны – ученица гимназии):
“В результате бомбардировки зажигательными бомбами город охватили пожары и он был практически разрушен. Огонь распространялся с огромной скоростью и из-за реки приближался к нам. Ожидая самого худшего, родители начали упаковывать и выносить вещи из дома. Остался только рояль. Я была совершенно выбита из равновесия и не знала, что делать. На всякий случай начертила на его зеркальной, покрытой пылью поверхности знак креста. Когда каменный дом Яхки превратился в стену красного огня, мужчины вытащили рояль. Уже горели хозяйственные постройки, и было так горячо, что я удивлялась, как они выдерживают эту жару. Мне она казалась невыносимой. Наконец рояль стоял на лужке на безопасном расстоянии от огня. Он очень странно выглядел на открытом месте.
Наутро после пожара мы с дядей отправились на осмотр города. Я стала одним из первых непосредственных свидетелей исторического перелома в жизни Лиды. Ее культурно-торговый центр перестал существовать, и вместе с ним довоенная Лида исчезла навсегда. Уцелели оба костела, но сгорела синагога. Ни одно здание не уцелело на участке между костелами. То, что мы видели, уже не было улицей. По обе стороны возвышались высокие завалы обожженного кирпича с бесформенными грудами железа. Развалины еще тлели, кое-где вверх поднимался дым, и от пепелищ тянуло жаром. Была хорошая погода, блестело на солнце железо из развалин, вокруг стояла тишина, от которой становилось еще страшнее”."
И если 23 выйти пешком из Гродно, то вряд ли за день можно дойти до Лиды. А если считать, что это было 24 июня, то Лиду вовсю бомбили...
: 1 ... 30 31 33 34 ... 63 Далее» Вниз