|
Kallipso
|
Не, как-то все слишком серьезно. Для разрядки - соавторская рассказка с конкурса
И сказано: предам Я в руки ваши врагов ваших. И свершилось так. Сегодня, третьего дня двенадцатого года от сотворенья мира, армия воинов божьих, ведомая храбрейшим Рафало Неистовым, достигла подножья Капутийских вершин, чему я, смиреннейший, Вермипс Вестигийский – свидетель.
Ступив на землю святую, преклонил Рафало колени и, руки к небу устремив, возвестил:
- Да свершится предначертанное!
По слову его озарились вершины божественным светом, чудо подобное узрев, смиренно пали мы, умоляя укрепить сердца наши, а тако же предать сии места под руку истинно верующих, дабы восхвалением имени Господня мы ежечасно множили свет радости на этих землях.
Сказал тогда Пьяджо из Кауды, благословеннейший рыцарь и господин мой:
- Тяжек был путь, и воины утомились, и сильны неверные.
- Но не сильнее Господа, - ответил ему Рафало, подымаясь. И все то слышали, и все вдохновлялись словами и светом божиим, и тоже воздели мечи, чтоб те, благодатью осененные, бледной кровью неверных очистили пределы эти.
Но в мудрости своей господин мой, многоопытный в воинском деле, говорил, что велико войско неверных, что кровавым будет бой, и потому нужно ждать копейщиков Летопсо из Ауры. Но и без них велика стояла армия: трепетали алые знамена со знаком шестиручья над грозными рядами славных пехотинцев Стефано Великого, и голубые – над молодцами Ксифио Чернопанцирного, сотрясали воздух боевые гимны свирепых мечников Серато…
… и эта сволочь здесь. Наверняка будет выжидать со своими головорезами и двинет только в брешь, пробитую кем–то похрабрее. А вот сумасшедший Стефано, каковой рванет как раз одним из первых, брызжа пеной и ненавистью, и потом его долго будет ловить и успокаивать собственная свита. Вот и Ксифио. Молится. Он лично обещал королю идти в первых рядах, чтобы хоть как-то загладить вину за то, что в последнем бою с пьяных глаз или просто по глупости изрубил Исихио Трувера, любимца Рафало. А вот прореха, спешно, но бестолково заполняемая ополчением. Кто-то не явился. Интересно, кто? Не видно Летопсо и его «тыкальщиков», да и Керрато несколько дней тому выказывал недовольство и прямо говорил об идиотизме происходящего. А может, кого-то из рыцарей просто свалила очередная хворь, одна из тех, что изничтожили солдат на марше больше, чем оружие неверных в битве. Все может быть…
Сэр Пьяджо из Кауды, наблюдая за строящимися союзниками, растирал культю третьей руки. Она всегда начинала зудеть в преддверии боя: сказывалась многолетняя привычка сжимать дротик. Увы, проклятые еретики-гематолы навсегда лишили рыцаря такой возможности. Во многом из-за этого он со своим отрядом находился здесь. Другим побудительным мотивом послужило прощение всех грехов любому участнику похода, а у сэра Пьяджо с некоторых пор имелись веские основания опасаться за чистоту души и духа. Не менее приятным довеском могла стать «белая» индульгенция на два года по возвращении в родные земли, а также право свободной добычи в богатейшем Эмбране, заранее отданном божьему воинству «на очищение от скверны во всяком месте, кроме святого или молельного». Можно не упоминать об отлучении и отступных, кои полагались за отказ от участия в Походе, организованном папой Пулицидом Третьим и милостиво возглавленном его величеством Рафало, королем Коха, Фемена и Круса.
Именно поэтому сэр Пьяджо внимательно оглядывал все вокруг.
«Изучай соратников», – наставлял его отец. – «От того, кто бьется за тебя, зависит много больше, чем от того, кто сражается против».
Вдруг между отрядами показался коренастый сэр Маласо Большеротый. Увидев сэра Пьяджо, он, не стесняясь, отрыгнул в его сторону под громкий смех прислуги. Горячий Имаго с кулаками бросился на свору лизоблюдов, между оруженосцами произошел обмен затрещинами, но до крови дела не допустили.
Сам же сэр Пьяджо, казалось, проигнорировал хамскую выходку. Он лишь взмахнул верхней клинковой парой рук, гордостью рода Силидов, на целый кварт более длинной, чем у жалкого выскочки. Маласо гневно распушил усы, пнул кого-то из своих и двинулся прочь, сыпля проклятьями. К счастью, даже безграничные амбиции, наглость и краденое богатство не в состоянии сотворить чуда. Кровь не вода. Сэр Пьяджо усмехнулся: сегодня великолепный день для смертей, подвигов и решений вопросов с ублюдками. Именно поэтому он показательно повернулся спиной к удаляющемуся Большеротому и уставился в поле с нарочитой внимательностью.
Неудобное место, очень неудобное. Всего сотня квартернов равнины, а потом склон, на котором и укрепился противник. Толком не разогнаться, а потом еще карабкаться вверх. Отвратительно.
Отряды неверных выглядели бы малочисленными, если б не огромные размеры их бойцов. Иные подразделения под командованием короля Рафало смотрелись крошечными по сравнению с этими гигантами, буквально вросшими в землю.
Бой будет трудным. Но там, высоко – святой Эмбран. Богатый святой Эмбран.
Повсюду раздавалась дробь сигнальных трещоток. Где-то еще заканчивали перестроения, а где-то суета и расхлябанность уже сменилась слаженным боевым порывом.
Сэр Пьяджо дождался, когда оруженосец в последний раз покроет лаком коричневый панцирь, – еще один яркий символ, не дающий спокойно спать завистникам, – и вытянул культю. К ней быстро прикрепили круглый щит с вытравленным гербом.
– Играй, – бросил рыцарь через плечо и встал, обозначая собой атакующее острие своего «копья».
Под перестук музыканта за сэром Пьяджо принялись выстраиваться его солдаты. Каждый отлично знал место и обязанности в бою, и посему за весь Поход «копье» потеряло в стычках всего четверых.
– Ты точно хочешь идти, хронист? – не оборачиваясь, спросил сэр Пьяджо.
– С вашего позволения.
– Воля твоя.
– Не моя – Всевышнего.
- Как знаешь. Тогда не путайся под ногами и береги руки: настоятель не простит мне твоей смерти, а уж тем более – увечий.
И уже в полный голос гаркнул:
– Во имя Господа! Слушать шаг, сволочи! Ка – у– да!!!
Клич утонул в десятках подобных ему. Бой начался.
Добавлено: 20 Март 2009, 01:49:26
И воочию узревши неверных, содрогнулся я, столь ужасен и мерзостен был облик их. В благословенную землю врастая, иссушая ее жаждою своею, вздымались оне ввысь и заслоняли чернотою тел небесный свет. Стонал святой Эмбран под весом их, под знаком их, под властью их, и плакал о спасении, и жаждал очиститься от скверны.
Верно, верно говорил о том найсвятейший папа Пулицид, и вспомнил о словах его славный сын Кауды, и милостиво позволил мне малыми силами своими участвовать в великой битве сей. Сам же, просветлевши ликом, велел музыканту играть. Отринув всякий страх, воины сомкнули строй, и воскликнул тогда сэр Пьяджо:
- Во имя Господа!
И словно бы по знаку его возрыдал воздух, пронзенный дротиками, и клинки возжаждали испробовать крови врага, и ринулись рыцари, страха не ведая, на орды еретиков.
Был Рафало Великолепный велик и грозен, божественным пламенем сверкали мечи в руках его, и панцирь, кровью поверженных окропленный сиял.
Но тако же, аки зверь рыкающий, свиреп, бился господин мой, Пьяджо из Кауды, чей дух, молитвою укрепившись, воспрял от сомнений. Разил он неверных, и крепко было «копье» его, и дрожали еретики, завидевши герб Кауды.
… Щит выдержал. Сэр Пьяджо бросился вперед и вонзил оба клинка в щупальце, прижимая его к земле. От следующего удара рыцаря прикрыл Имаго, а солдаты уже кромсали тесаками обездвиженную конечность. Еще несколько мгновений и путь к мягкому подбрюшью оказался открыт, а неверный корчился от страшных ударов пиками. Издав протяжный стон, гигант завалился набок.
Рыцарь повел отряд дальше, даже не дав передохнуть. Слишком опасно.
Навстречу двигалось «копье» с феменскими гербами: солдаты тащили завывающего Серато с распоротым брюхом. Сэр Пьяджо принял чуть в сторону, чтобы не столкнуться с процессией и выбрал очередного противника в отдалении, которого уже кто-то штурмовал. Сначала рыцарь хотел атаковать неверного с противоположной стороны, но, подойдя чуть ближе, изменил решение и сделал большой крюк, зайдя со стороны союзного «отряда», тем самым оказавшись у него в тылу. Несколько коротких приказов, и солдаты сэра Пьяджо во главе с ним самим в упоении атаковали «копье» ублюдка Маласо Большеротого. Не было даже боя на два фронта: просто стремительная резня. Низкорослый спесивец так и не успел понять, почему у него из груди вдруг выросло два великолепных костяных клинка. Однако теперь пришлось доделывать работу глупого неудачника и биться с разъяренным еретиком. Сэр Пьяджо пригнулся к земле и ринулся вперед на всех шести конечностях. Опасная затея оказалась почти удачной: только у самой цели рыцаря сбил мощнейший удар, едва не проломивший панцирь. Поэтому солдатам пришлось приканчивать врага под командованием оруженосца.
Когда сэр Пьяджо пришел в себя, сладость мести оказалась отравлена известием о гибели юного Имаго.
– За все надо платить… – пробормотал еще не до конца оправившийся рыцарь. – Бедный мальчик. По возвращении я пожалую твоему славному роду отличное пастбище с сильными корнями.
Сэр Пьяджо зашарил мутным взглядом по солдатам.
– Эй, хронист, ты еще жив?
– Да, ваша светлость.
– Я изменил свое мнение и, скорее всего, лично оторву тебе руки и язык после боя. На всякий случай. А от настоятеля откуплюсь амброзией.
– Увы мне. Но, имея руки, я обязательно заострил бы внимание в хронике на героической гибели прекрасного сэра Имаго и вашей храбрости, которой лишь нелепая случайность помешала спасти славного юношу.
– Похоже, амброзия останется в родовых погребах. Ладно, отправляемся дальше: вон неверные разогнали хамов, и те прут прямо на нас. Надобно остановить это скотство, поэтому первых трех рубим на куски, а остальных пинками гоним назад.
И в этот миг день обратился ночью. Накрывая исполинской тенью всё поле, с неба обрушилась смертоносная твердь.
– Гнев Господен, – прошептал сэр Пьяджо и рухнул на колени, молитвенно скрестив руки– клинки.
Рядом бухались слуги вперемежку с чернью.
– Да минуют меня жернова Господни, и не буду отринут я Им! – завыл хронист.
На этот раз щит лопнул.
Сэр Пьяджо оглох и ослеп. Его то вдавливало в землю, то подбрасывало вверх, крутило и било обо что– то. Раздробленную культю с остатками щита окончательно вырвало из сустава. Наконец он почувствовал, что более ничто не сдерживает его. Именно так, видимо, и исходит душа. Сэр Пьяджо ощущал теперь только невообразимую свободу полета.
Тем чувствительнее оказался новый удар, завершивший его длинное падение и доказавший, что бренная жизнь рыцаря, неотъемлемой частью которой являются телесные мучения, еще не окончена.
Добавлено: 20 Март 2009, 01:53:05
И случилось предначертанное: переполнили грехи чашу терпенья Господня, и вновь излил Он ярость свою на головы наши.
Содрогнулись Капутийские вершины, вздыбилась земля и опала, и снова поднялася вверх, низвергая неверных в небытие.
Тогда пал я ниц, и возопил:
- Верую! И верою спасен буду!
Тако же пал и господин мой, благословеннейший из рыцарей, и голос его, уподобившись грому, вещал:
- Примите гнев Господень!
Опустилась из вовнего мира тьма, была она смрадна и страшна, пожрала многих, а многие бежали в страхе. Земля же под нами расползалась, живицею истекая, но не было тех, кто осмелился бы вкусить сей дар. И донесся глас трубный, грозный, таковой, что покинули меня силы всяческие, и тщился я уразуметь слова, и в миг, когда, изготовился уже принять судьбу из рук Господних, содрогнулось всё паче прежнего, низвергая меня в небеса, и тьма исчезла.
Был же свет, божественный и яркий.
Сказал тогда себе:
- Вот путь в мир иной!
Но тако же узрел господина своего, Пьяджо из Кауды, и понял, что за подвиги великие его в битвах удостоен он чести превеликой вживу вознесенным быти.
Я же изготовился встретить Его, но померк вдруг свет, но и тьмы не стало, а была земля, и небо, и новый мир…
Сэр Пьяджо открыл глаза. Вместо привычной серости, каковая сопровождала его всю жизнь, вокруг царила яркая желтизна. И ни одного прямого дерева, только невиданные растения, диковинно скрученные в огромные рыжие спирали. Лишь небо было по–прежнему светлым, а земля – бледно розовой.
Рядом, к удивлению рыцаря, стонал ни кто иной как хронист, помятый и жалкий, но с виду целый.
– Эй, как там тебя…
– Вермипс, ваша светлость… ох!
– Перестань скулить и скажи, где мы.
– Увы, мне сие неведомо. Но душа сжимается при мысли о том, что мы отвержены Господом. И смерть видится в таком случае вовсе не самым ужасным исходом.
– Тогда разбегись и стукнись башкой о кривой ствол. Помереть не помрешь, а отбитые мозги на место может и встанут.…
Рыцарь вдруг замолчал, вскочил и замер в боевой стойке. А в следующее мгновенье с ревом ринулся в чащу. Из–за деревьев, испуганно вопя, бросилась врассыпную целая ватага дикарей. А как еще назвать шестируких с необработанными панцирями и зачатками клинковых пар, больше походящими на грубые дубины?
Никого не догнав, рыцарь остановился.
– Ладно, оборванцы, выходите! – заорал он. – Не пристало славному Силициду носиться за всякой швалью. Клянусь, я не попрошу вашего сеньора пороть вас, коли кто–то растолкует, чьи это земли.
Несмотря на столь щедрое обещание, первая грязная физиономии высунулась очень нескоро. Наконец несколько аборигенов выбралось из зарослей, но приблизиться так и не решились. Зато затеяли спор, сопровождавшийся невнятным мычанием и частыми жестами, указующими на рыцаря.
– Ваша светлость, – горячо и сбивчиво вдруг зашептал Вермипс, приблизившись к сэру Пьяджо. – Божественное проведение… Послание к сифонаптам… Мы не так поняли… А теперь… Да– да, вот «древа отличные»… И шестирукие, «ликом подобные, но не разумом»… Я почти уверен…
– Чего? – рыцарь перевел тяжелый взгляд на хрониста.
– Мы… То есть вы… То есть вам… То есть на вас пал божественный выбор нести свет истинной веры в новых землях, что лежат за пределами нашего мира…
– Не мели ерунды.
Но хронист лишь всхлипывал и смотрел восхищенными глазами на сэра Пьяджо. В довершение этого дикари медленно опустились на землю и склонили перед рыцарем головы.
Серый, лохматый пес, добравшись до мусорных баков, шлепнулся на тощий зад и любопытно покосившись на крутящуюся рядом рыжую дворнягу из недавно прибившихся к стае, принялся самозабвенно чесаться: шкура сегодня свербела как-то особенно. Он даже заскулил от злости и, пытаясь унять зуд, принялся скрестись сильнее, раздирая старые ссохшиеся струпья в кровь, разбрасывая вокруг чешуйки омертвелой кожи и блох и щедро делясь ими с новой кудлатой подругой.
______________________________________________________________________________________________________________________________________
П.С. Тема конкурса: "Псы господни".
|
: 1 ... 18 19 21 22 ... 70 Далее» Вниз