— Ни в коем случае! Я говорю это твёрдо, на основании фактов. Однако вместе с тем не менее твёрдо подчёркиваю, что Советский Союз нуждался в реформах, прежде всего экономических. Потребность в них появилась не к 1991 году, а гораздо раньше, в 60 — 70-х годах прошлого века.
Но тут, замечу, необходима весьма существенная оговорка. Реформы диктовались не кризисом системы социализма, как сейчас это чаще всего преподносится, а структурным кризисом советской экономики.
— Большая разница, насколько я понимаю.
— Разумеется! И серьёзное внимание обратил на это не кто иной, как один из самых выдающихся экономистов мира — нобелевский лауреат и наш соотечественник Василий Васильевич Леонтьев.
Его специально пригласили в Советский Союз, чтобы он оценил состояние социалистической экономики и дал компетентные рекомендации.
— В каком это году?
— Уже в 1987-м, когда Горбачёв под знаком «перестройки» начинал свою ломку всего и вся. Я думаю, и приглашён-то Леонтьев был с надеждой, что одобрит и поддержит перемены в капиталистическом направлении.
— А он?
— Если вкратце сказать, реакция была такая: «Что вы делаете? У вас же вполне работающая система, и вам не надо её менять. Главная проблема ваша — в структуре экономики».
— Поясните, пожалуйста.
— Структура предполагает приоритеты экономического развития по отраслям. Традиционно приоритетными в советской экономике были военно-промышленный комплекс, капитальное строительство и сельское хозяйство. То есть имелось в виду перераспределение средств между отраслями, изменение структурных пропорций с целью, скажем, большего развития потребительского рынка и т.п.
— А что конкретно свидетельствовало о структурных кризисных явлениях?
— Падение темпов роста производства. Эти темпы были очень высокими в четвёртой и пятой пятилетках 1946—1955 годов и несколько лет далее. Ну а потом начали сказываться хрущёвские «загогулины», которые преследовали не столько экономические, сколько политические цели. И поиск эффективного выхода из тупиков, в которых оказались некоторые насущные отрасли экономики, затянулся аж до середины 1980-х.
Можно сказать об этом так: не было Сталина. В результате многие из назревших преобразований, которые он начал ещё до войны и к которым вернулся после неё, затормозились. Это достаточно убедительно раскрыто в работах таких видных наших экономистов, как Григорий Ханин и Рэм Белоусов.
— Тем не менее Леонтьев не отнёс торможение в советской экономике на счёт системы социализма.
Вот что самое важное, не так ли?
— Именно! Мягко говоря, не дорос Леонтьев в своём понимании до уровня такого титана экономической мысли, как Чубайс.
— Или Егор Гайдар. Они же вместе с другими «чикагскими мальчиками» и стали непосредственными
«прорабами» по трансформации социалистической экономики в капиталистическую.
— Да, это теперь вовсю циркулирующее утверждение, будто система социализма для жизни вообще непригодна и, стало быть, обречена как утопия. В общем, да здравствует явившийся к нам капитализм!
— А каким видится вам это явление капитализма?
— Конечно, делом отнюдь не естественным, а вполне рукотворным. Ради этого и планировался, готовился, осуществлялся ельцинский переворот, прологом которого стала горбачёвская «перестройка».
О том, как всё это происходило, уже много сказано и написано. Потому я сегодня выделю лишь некоторые пружины, чьё коварное действие до сих пор остаётся в массовом сознании неочевидным. Между тем они-то и начали подрывать основы социализма, что привело в итоге к его катастрофе.
Покушение на основы
— Нашим читателям, конечно, интересна конкретика.
— А вот, скажем, отмена государственной монополии на внешнюю торговлю, произошедшая вскоре после прихода к власти Горбачёва. Много ли шума было по этому поводу? Возникло ли серьёзное противодействие? Ничего подобного. Прошло это тогда, в 1987-м, почти незамеченным. Но стоило бы вспомнить, как яростно боролся против такого решения Ленин в самые последние месяцы своей работы. А почему? Понимал, какую угрозу это создаст самому существованию социализма. И не допустил, сумел убедить своих соратников.
— Значит, пренебрёг Горбачёв ленинским уроком?
— Да не одним, вот в чём беда! Вообще, уничтожение социализма и развал великой Советской страны в значительной мере явились результатом того, что руководство СССР перестало по-настоящему опираться на опыт Ленина и Сталина.
— Ещё до Горбачёва?
— Конечно. Известно, сколько дров наломал Хрущёв так называемой борьбой с «культом личности» и своими лихими экспромтными «реформами». Но и Брежнев, возвращаясь к здравому смыслу, например, не смог восстановить сталинскую модель работы с кадрами, от чего в первую очередь зависело качество управления.
— Что вы имеете в виду?
— А давайте вспомним, как происходило назначение управленцев при Сталине. Человек, получивший высшее образование, если это был толковый, подающий надежды специалист, направлялся на производство. Здесь ему предстояло сполна проявить не только свои знания, но и организаторские способности, умение руководить людьми. И, если такое умение у человека отмечалось, его не мурыжили подолгу на каких-то второстепенных низовых должностях, а как можно скорее доверяли более ответственный и масштабный участок работы. Таким образом он своевременно и заслуженно шёл дальше и выше.
— Вплоть до наркома?
— Именно о сталинских наркомах, то есть будущих министрах, я особенно и хотел сказать. Кто ими стал перед войной? Как правило, люди, получившие высшее образование в первой половине 1930-х. Им было всего по 30—35 лет. Напомню: Байбаков, Малышев, Тевосян, Ломако, Косыгин, Устинов... И так далее.
Они вытащили на своих плечах огромные тяготы войны и восстановление экономики в послевоенный период. Потому что у каждого из них было сочетание молодости, опыта и эффективности.
: 1 ... 7 8 10 Далее» Все Вниз